Статья 'Некоторые особенности литературы русского зарубежья в китайском Харбине ' - журнал 'Человек и культура' - NotaBene.ru
по
Меню журнала
> Архив номеров > Рубрики > О журнале > Авторы > О журнале > Требования к статьям > Редакционный совет > Редакция > Порядок рецензирования статей > Политика издания > Ретракция статей > Этические принципы > Политика открытого доступа > Оплата за публикации в открытом доступе > Online First Pre-Publication > Политика авторских прав и лицензий > Политика цифрового хранения публикации > Политика идентификации статей > Политика проверки на плагиат
Журналы индексируются
Реквизиты журнала

ГЛАВНАЯ > Вернуться к содержанию
Человек и культура
Правильная ссылка на статью:

Некоторые особенности литературы русского зарубежья в китайском Харбине

Дин Сян

аспирант, кафедра философии и культурологии Востока Института философии, Санкт-Петербургский государственный университет

199034, Россия, г. Санкт-Петербург, наб. Университетская, 7-9

Din Syan

Post-graduate student, the department of Philosophy and Culturology of the East of the Institute of Philosophy, St. Petersburg State University

199034, Russia, g. Saint Petersburg, nab. Universitetskaya, 7-9

din.syan@bk.ru

DOI:

10.25136/2409-8744.2019.2.29571

Дата направления статьи в редакцию:

19-04-2019


Дата публикации:

16-05-2019


Аннотация: Предмет исследования настоящей статьи - феномен «харбинской литературы», который заключается в литературном творчестве русских эмигрантов в г. Харбине (современный административный центр провинции Хэйлуцзян, КНР) в первой половине ХХ в. Целью работы выступает необходимость доказать, что обладающие характерными чертами собственно русской литературы, «харбинские» произведения одновременно отмечены влиянием китайской культуры, в чем и заключается их главное художественное своеобразие. Они представляют собой особое региональное литературное явление, находящиеся как бы на стыке русской и китайской культурных традиций. Метод и методология исследования предопределены целью и задачами, а также самобытностью изучаемого материала. Основой работы стал метод аналитического восприятия источников, проясняющих сущность феномен «харбинской литературы», литературного творчества русских эмигрантов в г. Харбине первой половины ХХ века; методы сравнительно-исторического анализа, биографический, литературно-исторический, культурно-исторический. Новизна работы подтверждается тем, что, опираясь на существующие в современном российском и китайском литературоведении оценки творчества харбинских писателей, автор доказывает, что оно не только является неотъемлемой частью истории русской литературы, но составляет особую страницу в истории китайской литературы первой половины XX в. Внимание уделяется эмигрантской издательской активности как важнейшему показателю уровня расцвета литературной деятельности. В заключении констатируется, что литературные произведения в русской периодике Харбина можно разделить на две группы: одни были посвящены России, другие - Китаю. Первая группа гораздо обширнее второй, хотя обе представлены целым рядом разнообразных тем.


Ключевые слова:

Китай, Харбин, литература русского зарубежья, русская эмиграция, творчество русского зарубежья, издательская деятельность, эмигрантская пресса, периодические издания, феномен харбинской литературы, периодика Харбина

Abstract: The subject of this research is the phenomenon of “Harbin literature”, which implies the literary arts of Russian immigrants in Harbin (the capital of Heilongjiang province, PRC) in the early XX century. The goal of this work is the need to prove that the “Harbin” literary works have the characteristic features of Russian literature, and at the same time signify the impact of Chinese culture, which makes them so artistically unique. They represent a regional literary phenomenon, which is somewhat at the intersection of the Russian and Chinese cultural traditions. The method of analytical perception of the sources clarifying the essence of the phenomenon of “Harbin literature” and literary arts of the Russian immigrants in Harbin of the early XX century became the foundation of this research. The scientific novelty is defined by the fact that leaning on the existing within modern Russian and Chinese literature assessments of creativity of Harbin writers, the author proves that it is not only an intrinsic part of the history of Russian literature, but also a special page in the history of Chinese literature of the early XX century. Attention is turned to the immigrant publishing activity as a crucial indicator of pinnacle point of literary activities. The literary works in Russia periodicals of Harbin can be divided into two groups: dedicated to Russia, and dedicated to China. The first groups is much more extensive than the second, although both are represented by an entire range of various topics.  


Keywords:

China, Harbin, Russian foreign literature, Russian emigration, creativity Russian abroad, publishing activity, emigre press, periodicals, phenomenon of the Harbin literature, harbin periodicals

В современном китайском литературоведении распространено понятие «литература русского зарубежья» (Элосы цяоминь вэньсюэ 俄罗斯侨民文学). Так обозначают литературное творчество русских (и на русском языке) эмигрантов, живших в Китае в первой половине ХХ в. (до 1950-х гг.) [5, с. 101]. Обладающие характерными чертами собственно русской литературы, эти произведения одновременно отмечены влиянием китайской культуры, в чем и заключается их главное художественное своеобразие.

Одним из главных центров литературы русского зарубежья являлся г. Харбин. Там жили и творили такие писатели и поэты, как Арсений Несмелов (1889-1945 гг.), Валерий Перелешин (1913-1992 гг.) и многие другие. Русские литераторы-эмигранты смогли создать собственный художественный стиль, сопоставимые с русской эмигрантской литературой Европы и Америки. Печатные издания эмигрантов не только продолжали традиции русской культуры и литературы, но и обогатили литературу Северо-Восточного Китая, сыграв важную роль в усилении культурных связей между Китаем и Россией.

Предлагаемая статья посвящена анализу литературы русского зарубежья в г. Харбин как особого регионального литературного феномена, находящегося на стыке русской и китайской культурных традиций. Разбираются соответствующие точки зрения, имеющиеся в современных российских и китайских литературоведческих исследованиях, а также доказывается, что эмигрантская литература Харбина не только является неотъемлемой частью истории русской литературы, но составляет особую страницу в истории китайской литературы первой половины XX в. Особое внимание уделяется эмигрантской издательской активности как важнейшему показателю уровня расцвета литературной деятельности.

Формирование традиции русской литературы в Харбине началось еще до появления там собственно эмигрантов, т. е. до Октябрьской революции 1917 г. Напомним, что Харбин стал центром русской жизни в Китае, когда в 1898 г. Россия начала строить КВЖД. В 1912 г. треть из 70 тыс. жителей Харбина были русскими [10, c. 32]. После Октябрьской революции большое количество представителей интеллигенции бежало из России в Китай, и Харбин, уже ставший к тому времени почти полностью русским, стал для беженцев «идеальным приютом».

Примерно в 1922 г. количество русских в северо-восточной провинции Хэйлунцзян резко возросло до 200 тыс., только в Харбине проживало более 150 тыс. человек. Численность русских очень быстро превысила численность местного китайского населения. Согласно переписи 14 января 1913 г., проводившейся на КВЖД, в Харбине проживало 53 национальности, говоривших на 45 языках. Население Харбина составляло 68 тыс. чел., среди которых 23 тыс. были китайцами, а 34 тыс. - русскими [4, c. 53].

Среди них были профессиональные и непрофессиональные писатели, которые создавали свои литературные общества. Наиболее известным из них было «Литературное общество Николаевка». В «Дальневосточной газете», газете «Прогресс» и «Asian Times» и другой русскоязычной периодике публиковалась разнообразная проза, сборников стихов, очерков и др. По данным Казухико Савадой в 1898-1917 гг. в Харбине издавалось 32 журнала и 45 газет на русском языке [7, с. 67].

Однако после вторжения японцев на северо-восток страны в 1931 г. и продажи КВЖД в 1935 г. большое количество русских потеряло работу, некоторые из них отправились на юг в Шанхай, а другие - в Австралию, Канаду, Бразилию, Европу и США. После Второй Мировой войны Советский Союз начал активно призывать русских, рассеянных по всему миру, вернуться на родину. В 1947 г. в Россию вернулась первая группа русских эмигрантов из Шанхая и Тяньцзиня. До начала 1950-х г. почти все русские эмигранты покинули Китай, одни из них вернулись в Советский Союз.

Харбин, Шанхай и другие города стали истинным «оазисом» для русских эмигрантов. После того, как жизнь бежавших из России в Харбин русских более или менее наладилась, моментально вырос спрос на газеты, журналы и книги: люди хотели больше знать о внутренней и международной ситуации, а также о своей стране и культуре. Русские харбинцы в 1901 г. построили первую русскоязычную библиотеку, в 1927 г. число библиотек достигло 27, было открыто 69 начальных и средних школ. В 7-ми высших учебных заведениях имелись собственные печатные издания, издавались журналы и сборники статей [5, с. 102].

Присутствие и деятельность русской интеллигенции ускорили расцвет русскоязычного издательского дела Харбина. В 1920-1930 гг. эмигрантская печать достигла периода расцвета, в 1918-1945 гг. на русском языке в Харбине издавалось 115 газет, 275 журналов, 190 ежедневных печатных изданий, что само по себе является поразительным [3, c. 154]. Очевидно, что пресса и книжное дело русских эмигрантов Харбина были высоко развиты.

По информации, приведенной в книге «Словно ряска в шторм: русские эмигранты в Китае», а исходя из каталогов четырех крупных библиотек Китая (Харбинской, Шанхайской и двух пекинских библиотек), «в то время в Китае были опубликованы 908 изданий русского зарубежья, в том числе более 500 периодических изданий и около тысячи книг» [10, с. 333].

Существовало также множество периодических изданий, посвященных литературе и искусству, например, только один журнал «Рубеж» выходил в свет на протяжении 18 полных лет, и по 1945 г. вышло 862 его номера [2, с. 215]. Ежегодно выпускали 52 номера, каждый составлял примерно 30 страниц [5, с. 102]. Основное внимание в них уделялось текущим литературной жизни и международным событиям. Ежемесячный литературный журнал «Николаевка» издавался с декабря 1932 г. до весны 1935 г. Но, несмотря на столь короткий срок его существования (менее трех лет), в нем были выпущены более 40 поэтических сборников.

Большинство из печатных изданий русского зарубежья в Китае имели четкую социально-политическую направленность, ратуя за такие общечеловеческие гуманитарные ценности, как свобода, демократия и равенство. При этом первоочередное внимание неизменно уделялось именно художественной словесности, что объясняется как наличием среди эмигрантского сообщества многочисленных писателей, так и высоким уровнем образованности всего этого сообщества.

Издательская активность создала плодотворные условия для роста и процветания литературного творчества, что, в свою очередь, способствовало превращению Харбина в один из главных центров всей русской эмигрантской литературы в Китае. По той же книге «Словно тряска в шторм», среди русских эмигрантов насчитывалось 120 писателей, что в среднем составляло 3-6 известных творческих личностей на 10 тыс. человек.

«Литература Харбина» представлена самыми разными жанрами: романы, повести, рассказы, пьесы, стихи, дневники, мемуары, исторические биографии, детская литература. Многочисленны и произведения, в которых воспроизведены конкретные эпизоды из судеб эмигрантов. Например, рассказ «Конец Милона Шабанова» Бориса Юльского (1912 - около 1950 гг.), о семьях староверов, которые в начале 1930 г., переправились вместе со всем своим скарбом и домашним скотом через Амур (Хэйлунцзян), вступив в конфликт с пограничниками [9, с. 33]. Это произведение подтверждает также, насколько привлекательным казался Харбин для бежавших из Советского Союза.

В Харбине были открыты консульства 19 стран, и кроме русских туда приезжали люди из 28 стран мира [14, с. 48.]. Несмотря на то, что после 1931 г. СССР взяла под контроль северо-восточную область Китая, ограничивая и вытесняя политику русской диаспоры, до 1940 г. в Харбине еще проживало не менее 60 тыс. русских эмигрантов [9, с. 32]. С Харбином невозможно было сопоставить другие города по количеству живших в нем русских и по тем усилиям, которые они прилагали для сохранения своей культуры. Например, в 1930-х годах в Шанхае проживало 15-20 тыс. русских эмигрантов, очевидно, что Харбин абсолютно заслуженно считался центром русского зарубежья на Дальнем Востоке.

Развитие издательского дела русской эмиграции в Китае можно разделить на два этапа: период наивысшего расцвета пришелся на 1920-е гг., когда в Харбине выходили в свет примерно 270 русскоязычных периодических изданий [1]. Среди них были и печатные издания для детей, например, «Ласточка», «Красное солнце», также издавалась отдельная пресса для женщин («Женская газета», «Женщины и жизнь»), выпускали газеты «Военный бюллетень» и другие газеты для военных, среди научных периодических изданий можно назвать «Маньчжурию». 24 журнала издавали русские казаки, например, «Свет Азии», «Енисейские казаки», «Дальневосточное казачество» и др. Все вместе это значительно превосходило количество периодических изданий русской эмиграции в Европе и Северной Америке.

После оккупации Северо-Восточного Китая в 1930-х гг. печать стали ограничивать, содержание подвергалось цензуре, а количество газет и печатных изданий существенно сократилось. Среди изданий различного толка можно встретить периодические издания с демократическим уклоном: это газета «Прогресс», «Рассвет» (издавалась в период 1920 - нач.1940 гг.), «Голос Родины», «Рупор» (1920 - нач. 1940 гг.), «Копей» и др.; газету черносотенцев «Русский голос», газету фашистов «Наш путь» и др. Кроме того, издавались литературные журналы «Рубеж» (1927-1945 гг.), «Вестник Азии» (1909-1945 гг.) и т.д.

Стихи и проза наполнены воспоминаниями о Родине, гнетущей тоской по родным местам и чувством потерянности в чужих краях. Таков поэтический сборник Марианны Колосовой (1901-1964 гг.) «Господи, спаси Россию!». Пронзительны строки из стихотворения Александры Паркау (1889-1954 гг.) «Воспоминанье»: «Не тревожьте воспоминанья… Не услышит наш зов Нева…». И из стихотворения Виктории Янковской (1909-1996 гг.) «У границы»:

«В хижине у озера далёко,

Где проходит русская граница,

Я живу… и думаю жестоко

О стране, которая мне снится…» [13, с. 43-44].

Красной нитью через творчество харбинских писателей проходят размышления о страданиях простых людей во времена революции, гражданской войны, и о бедствиях, принесенных политикой устанавливающегося большевистского режима, особенно в деревне (продразверстка, раскулачивание). Приведем отрывок из поэмы А. Несмелова «Через океан»:

«Русский!» - От голода и от страха

Прет безбашенно на рожон.

Нету причины ни петь, ни ахать –

Воздух их родины заражен. [8, с. 5].

В произведениях, посвященных Китаю, русские литераторы называли Китай и непосредственно Харбин своей второй родиной и выражали свою привязанность к ней. В. Перелешин называл Китай «ласковой мачехой». Рассказ Несмелова «Лаомоза» были опубликованы в 1940 г. журнале «Рубеж» (номера № 24 и № 30). Сюжет повествует о том, как русские бежали в Китай, пограничные войска безжалостно расстреливали беглецов, а китайцы усыновляли российских сирот. Название рассказа «Лаомоза» фактически передавало восприятие харбинцами русских в то время. «Лаомоза» (с кит. – «старая шапка») для харбинцы - это «русский с рыжевато-русой бородой».

Приведенное наименование русских осталось у харбинцев и других жителей Северо-Восточного Китая после приграничных столкновений с русскими, претендовавших когда-то на китайские земли. Кроме того, в этом слове также есть чувство принятия и сожаления. Китайцы приняли и признали русских эмигрантов, разделили с ними общее горе. Аналогичным образом русские эмигранты были полны сложных чувств по отношению к китайцам. С одной стороны, они были близки к ним, с другой стороны, они понимали, что они находятся в чужой стране и это место лишь для временного проживания. Именно поэтому после начала войны с Японией множество русских эмигрантов покинуло Харбин.

Согласно историческим данным, значительная часть русских эмигрантов являлись гражданами Китая. Оставшиеся в Китае по разным причинам русские уже после основания КНР стали одной из 56 официально признанных этнических групп Китая. Относительно их формирования и состава на сайте Центрального правительства КНР написано следующее: русские являются малым народом Китая, они мигрировали из царской России в Синьцзян и другие районы Китая после XVIII века. В период генерал-губернаторства Шэн Шицая в Синьцзяне у русских был статус натурализованных граждан, и уже после образования КНР название поменялось на «русские» [6].

Литературное наследие подавляющего большинства «харбинцев» показывает, насколько сильное влияние оказывала на него местные культурные традиции и окружающая действительность. Китайский ученый Гао Сян в своей монографии «Современный литературный мир Северо-Восточного Китая» (2007 г., издательство «Весенний ветер») предлагает подразделять творчество всех писателей на три группы [11, с. 120-121]. К первой он относит произведения тех литераторов, кто родился и прожил большую часть жизни на северо-востоке страны: их литература отражает историю и реальную жизнь окружающего их мира.

Вторая группа - произведения писателей, которые родились в других регионах Китая, но долгое время жили на северо-востоке, и их произведения также посвящены местной жизни. К третьей группе отнесены произведения о северо-востоке, но созданные авторами, побывавшими там проездом. В приведенной классификации русские писатели Харбина отнесены ко второй и третьей группам, что означает включение их творческого наследия в состав «литературы Северо-Восточного Китая».

Литературное творчество русских эмигрантов в Харбине подтверждает мысль о том, что «воды и земли рождают подобных себе людей». Литература русского Харбина значительно отличается от русской и китайской литературы. Наряду с повествованиями о России и русской жизни, в ней присутствует множество тем, связанных с Китаем; многие истории происходят на северо-востоке Китая.

Девственный лес, городской облик Харбина, политические потрясения в Харбине, распространение чумы в 1910 г. на северо-востоке, наводнение в провинции Хэйлунцзян в 1932 г., сельская жизнь в пригороде Цицикара, тигры в северо-восточных лесах, живущие по законам природы горные жители, хунхузы, бандиты, народные традиции и обычаи Северо-Восточного Китая, женщины с лотосовыми ножками, рикши, официанты в кафе, крестьяне, бродяги. А также мужчины в китайских халатах с трубками в руках, стройные китаянки в длинных китайских платьях, сильные весенние ветра в Харбине, жареные лепешки, ягоды и фрукты в сахарной карамели на палочке, чайные на углу улицы, деревенские постоялые дворы, тускло освещенные коптильни - все это присутствует в творчестве русских писателей-эмигрантов и является характерными образами людей, явлений, природы, культурного ландшафта, отражает образ жизни и простонародные нравы Северо-Восточного Китая.

Итак, есть все основания полагать, что русская эмигрантская литература Харбина представляет собой особый феномен литературного творчества Китая, который существовал и развивался на протяжении полувека, содержа в себе иное, чем у собственно китайских писателей, понимание повседневной и духовной жизни местного населения. Как таковая, эта литературная традиция оказала заметное влияние на развитие местной культуры, и, кроме того, представляет немалый интерес в качестве источника для изучения быта и нравов Северо-Восточного Китая. Строительство и изменение Харбина, описание района Лаокай, условия жизни и привычный образ жизни простых людей, история природных явлений (например, песчаные бури и наводнения), сосуществование и жизнь многонациональных поселений и т.д., - все это имеет очевидную фактологическую ценность для исследователей.

Специфика русской эмигрантской литературы становится еще более очевидной при её сравнении с другой национальной эмигрантской литературой, в первую очередь еврейских беженцев в Шанхае. Они выпускали там в 1930-1940-х гг. тоже немало печатных изданий, которым сегодня отведено отдельное место в истории современной китайской литературы.

Однако еврейская литература была сосредоточена в вопросах идентичности [12, с. 125-126], тогда как русская освещала, повторим, различные аспекты жизни китайского населения. Именно поэтому правомерно говорить, что творчество русских эмигрантов обогатила литературу Северо-Восточного Китая новыми художественным материалом и приемами, и даже задало ей определенные векторы эволюции.

Еще одну немаловажную особенность русской эмигрантской литературы Харбина составляет влияние на неё китайской художественной словесности и культуры в целом. Удивительно, но многие произведения, написанные на русском языке, воспринимаются так, словно их создали китайские литераторы. Таковы, например, стихи А. Паркау «Лунный новый год», «Бегство», «Харбинская весна», «Сказка веков», которые наполнены деревенским колоритом Северо-Восточного Китая.

Из поэтов, в чьих стихах наиболее явственно отразились реалии китайской народной культуры – обычаи, верования, художественные промыслы, напрашивается назвать Николая Светлова (1890-1966 гг.) - «Новый год в Китае», «На улице», «Сторукая». Сегодня говорят о «китаизации» эмигрантской литературы, иллюстративным примером чего служит поэзия и проза Кирилла Батурина (1903-1971 гг.) - «Девчонка», «В пути», «Девушка из Нинбо», и Михаила Щербакова (ок. 1890-1956) - «Жэньшэнь», «Курильщик опиума», «Фонтан», «Китайская вышивка».

Во всех этих стихотворениях и прозах, безусловно являющихся подлинно поэтическими произведениями, мы видим и картины китайских пейзажей, и использование фольклорных сюжетов. Художественный язык и образность обогащены китайскими словесными заимствованиями: этнонимы, топонимы, имена, включая, скажем, имя Богини (Бодхисаттвы) милосердия Гуаньинь. Немало и традиционных китайских поэтических образов: буйвол, дракон, стрекоза, бабочка, лотос, сосна, зеленый бамбук.

Более того, часть творческой эмигрантской интеллигенции практически полностью посвятила свои произведения описанию нравов и обычаев северо-восточного района Китая и жизни некитайских народов. В этих произведениях можно встретить немало вариаций на типично китайские религиозные сюжеты: поверье о душе умершего, вселившейся в живого человека, получение наказа во сне от привидевшегося духа. Есть и стихи с буддийскими мотивами, например, «Фошань», «Будда и я» В. Янковской.

Некоторые писатели особое внимание уделяют китайским семейным отношениям, оговаривая их отличия от принятых в России представлениях о браке и способах разрешения семейных конфликтов. В целом нередко встречаются такие легко узнаваемые и производные от китайской лексики слова, как Будда(佛)、кумирня(庙)、лама(喇嘛)、мандарин(官吏)、паланкин(花轿)、лотос(荷花)、бамбук(竹子)、джонка(舢舨)、иероглиф(象形文字)、чай(茶)、гаолян(高粱)、тайфун(台风)、фанза(房子)、кан(炕)、рикша(人力车), которые могут быть дополнены транскрипцией китайских слов, например:

«А сабля, гляди на ем... – золотая

Знать, чин охвицерский.

– Кан-ка пуе!»   

Николай Светлов. «На улице».

Своеобразная «восточная экзотика» и гармоничное сосуществование исконно «русского характера» и китайских культурных реалий усиливают художественную самобытность русской эмигрантскую литературу Харбина, повысив и её привлекательность и для представителей китайских творческих кругов. Вот - еще один фактор, способствовавший превращению творчества «харбинцев» в неотъемлемую часть истории китайской литературы. Причем, именно литература Харбина считается наиболее ярким представителем всей «восточной ветви литературы русского зарубежья».

Подводя итог сказанному выше, сформулируем основные выводы: во-первых, русская эмигрантская литература Харбина в силу своеобразия её историко-культурного контекста, сложности жизненного опыта конкретных авторов, а также её художественного (жанрового, стилистического) разнообразия и эмоционального богатства, представляет собой уникальный локальный литературный феномен, выходящий за рамки региональных культурных традиций. С одной стороны, она отражает национальное самосознание русских харбинцев, с другой, - культурные различия России и Китая.

Во-вторых, будучи созданной на русском языке, она активно оперирует заимствованиями из китайской образной системы и апеллирует к местным культурным реалиям. Все это позволяет утверждать, что русская эмигрантская литература Харбина есть не только неотъемлемая часть истории русской литературы, но и органический, хотя и весьма своеобразный, эпизод в истории китайской литературы первой половины XX в.

Список сокращений периодических изданий:

ГЛД - Гоцзя лилунь дунтай (Национальные теоретические изыскания, ж., Пекин): 国家理论动态.

ПДВ - Проблемы Дальнего Востока (ж., Москва).

ЧТЛ - Чжунго тушу лилунь (Теория китайского библиотечного дела, ж., Пекин) 中国图书理论.

ШШД. ЧШКБ - Шанхай шифан дасюэ. Чжэсюэ шэхуэй кэсюэ бань (Ученые записки Шанхайского педагогического университета. Философия, социальные науки). 上海师范大学. 哲学社会科学版.

ЭВИ - Элосы вэньи (Русская литература, ж. Пекин) 俄罗斯文艺.

Библиография
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
References
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

В журнал «Человек и культура» автором представлена статья, в которой поднимается вопрос об исследовании некоторых особенностей литературы русского зарубежья в китайском Харбине.
Неудачность предложенного названия видится в не совсем научном подходе «некоторые особенности»; автору надлежало бы четко сформулировать рассматриваемую проблему, а словосочетание «некоторые особенности» скорее скрывает некоторую растерянность автора перед недостаточной проработкой вопроса.
Важность же изучения обозначенной проблемы связывается прежде всего с необходимостью сохранения уникальных черт национальных культур современности, поэтому научные работы, осуществляемые в данном направлении, нуждаются в поддержке. Однако они должны четко следовать принципу научности и предлагать убедительные доводы в подтверждение тех или иных положений.
Между тем в основе материала лежит то обстоятельство, что в современном китайском литературоведении распространено понятие «литература русского зарубежья». Как указывает автор материала, так обозначают литературное творчество русских (и на русском языке) эмигрантов, живших в Китае в первой половине ХХ в. (до 1950-х гг.). Обладающие характерными чертами собственно русской литературы, эти произведения одновременно отмечены влиянием китайской культуры, в чем и заключается их главное художественное своеобразие.
Отмечается, что одним из главных центров литературы русского зарубежья являлся г. Харбин. Там жили и творили такие писатели и поэты, как Арсений Несмелов, Валерий Перелешин и многие другие. Русские литераторы-эмигранты смогли создать собственный художественный стиль, сопоставимые с русской эмигрантской литературой Европы и Америки. Печатные издания эмигрантов не только продолжали традиции русской культуры и литературы, но и обогатили литературу Северо-Восточного Китая, сыграв важную роль в усилении культурных связей между Китаем и Россией.
Определяя вектор исследования, автор уделил внимание анализу литературы русского зарубежья в г. Харбин как особого регионального литературного феномена, находящегося на стыке русской и китайской культурных традиций. Разбираются соответствующие точки зрения, имеющиеся в современных российских и китайских литературоведческих исследованиях, а также доказывается, что эмигрантская литература Харбина не только является неотъемлемой частью истории русской литературы, но составляет особую страницу в истории китайской литературы первой половины XX в. Особое внимание уделяется эмигрантской издательской активности как важнейшему показателю уровня расцвета литературной деятельности.
Примечательно, что Харбин, Шанхай и другие города стали истинным «оазисом» для русских эмигрантов. После того, как жизнь бежавших из России в Харбин русских более или менее наладилась, моментально вырос спрос на газеты, журналы и книги: люди хотели больше знать о внутренней и международной ситуации, а также о своей стране и культуре. Русские харбинцы в 1901 г. построили первую русскоязычную библиотеку, в 1927 г. число библиотек достигло 27, было открыто 69 начальных и средних школ. В 7-ми высших учебных заведениях имелись собственные печатные издания, издавались журналы и сборники статей.
Автору важно было подчеркнуть, что большинство из печатных изданий русского зарубежья в Китае имели четкую социально-политическую направленность, ратуя за такие общечеловеческие гуманитарные ценности, как свобода, демократия и равенство. При этом первоочередное внимание неизменно уделялось именно художественной словесности, что объясняется как наличием среди эмигрантского сообщества многочисленных писателей, так и высоким уровнем образованности всего этого сообщества.
Итак, представляется, что автор в своем материале затронул важные для современного социогуманитарного знания вопросы, избрал для анализа актуальную тему, рассмотрение которой в научно-исследовательском дискурсе помогает некоторым образом изменить сложившиеся подходы или направления анализа проблемы, затрагиваемой в представленной статье.
Какие же новые результаты демонстрирует автор статьи?
1. Полученные результаты позволяют утверждать, что русская эмигрантская литература Харбина в силу своеобразия её историко-культурного контекста, сложности жизненного опыта конкретных авторов, а также её художественного (жанрового, стилистического) разнообразия и эмоционального богатства, представляет собой уникальный локальный литературный феномен, выходящий за рамки региональных культурных традиций. С одной стороны, она отражает национальное самосознание русских харбинцев, с другой, - культурные различия России и Китая.
2. Автору удалось установить, что, будучи созданной на русском языке, русская эмигрантская литература активно оперирует заимствованиями из китайской образной системы и апеллирует к местным культурным реалиям. Все это позволяет утверждать, что русская эмигрантская литература Харбина есть не только неотъемлемая часть истории русской литературы, но и органический, хотя и весьма своеобразный, эпизод в истории китайской литературы первой половины XX в.
Как видим, автор выполнил поставленную цель, получил определенные научные результаты, позволившие обобщить материал. Этому способствовал адекватный выбор соответствующей методологической базы, а именно социокультурный подход.
Статья обладает рядом преимуществ, которые позволяют дать положительную рекомендацию данному материалу, в частности, автор раскрыл тему, привел достаточные аргументы в обоснование своей авторской позиции, выбрал адекватную методологию исследования
Несмотря на не совсем удачное название статьи, о чем говорилось в начале рецензии, можно признать, что это не обернулось критической растерянностью автора.
Библиография позволила автору очертить научный дискурс по рассматриваемой проблематике (было использовано 14 источников, в том числе и иностранные источники).
Итак, следует констатировать: статья может представлять интерес для читателей и заслуживает того, чтобы претендовать на опубликование в авторитетном научном издании.

Ссылка на эту статью

Просто выделите и скопируйте ссылку на эту статью в буфер обмена. Вы можете также попробовать найти похожие статьи


Другие сайты издательства:
Официальный сайт издательства NotaBene / Aurora Group s.r.o.