Аннотация: Важной особенностью киберпространства является его трансграничный характер, обусловленный отсутствием физических границ и децентрализацией инфраструктуры и пользователей. В связи с тем, что все транзакции в киберпространстве потенциально пересекают государственные границы и оказывают влияние на объекты и субъектов в различных государствах, последствия определенных действий могут ощущаться во множестве юрисдикций. При этом традиционные связи между правонарушением и государством на основе территориальности, национальности или необходимости защиты фундаментальных национальных интересов могут отсутствовать. В подобных случаях юрисдикцию предлагается устанавливать на основании доктрины последствий. Однако возражения ряда государств против подобного экстратерриториального распространения иностранного законодательства и неопределенный характер доктрины последствий породили вопросы относительно соответствия доктрины последствий международному праву. На основе анализа международных договоров, практики и позиций государств и международных организаций, научных исследований и иных доктринальных источников были сделаны следующие выводы. Доктрина последствий получает все более активное признание в качестве принципа установления юрисдикции государств путем формирования нормы международного обычного права. Однако возражения относительно применения данной доктрины, особенно в случаях установления юрисдикции по уголовным делам, продолжают высказываться. Общепризнанные условия применения доктрины последствий заключаются в следующем: государство, принимающее законодательство, основанное на доктрине последствий, должно иметь международно-приемлемую заинтересованность в этом; последствия должны быть прямыми, предсказуемыми и существенными; не должно происходить ущемление законных интересов других государств или иностранных лиц, не имеющих существенной связи с государством, которое претендует на осуществление такой юрисдикции. Следует рассмотреть иные механизмы, позволяющие ограничить охват действий, подпадающих под юрисдикцию государства: применять принцип нацеливания, требующий осуществлять оценку действий, которые лицо предпринимало в целях того, чтобы подпадать или не подпадать под юрисдикцию государства; применять особые меры ответственности, связанные не с наложением санкций на лиц, осуществляющих незаконное поведение, а с созданием препятствий, для осуществления подобной деятельности, например, осуществлять блокировку доступа к информации, которая является незаконной с точки зрения государства. Сочетание подобных механизмов могло бы более сбалансированным образом пресекать нежелательную деятельность и не создавать неоправданных рисков для субъектов киберпространства.