Статья 'Соотношение принципов справедливости и законности. Критерии несправедливости закона' - журнал 'Юридические исследования' - NotaBene.ru
по
Меню журнала
> Архив номеров > Рубрики > О журнале > Авторы > О журнале > Требования к статьям > Редсовет > Редакция > Порядок рецензирования статей > Политика издания > Ретракция статей > Этические принципы > Политика открытого доступа > Оплата за публикации в открытом доступе > Online First Pre-Publication > Политика авторских прав и лицензий > Политика цифрового хранения публикации > Политика идентификации статей > Политика проверки на плагиат
Журналы индексируются
Реквизиты журнала

ГЛАВНАЯ > Вернуться к содержанию
Юридические исследования
Правильная ссылка на статью:

Соотношение принципов справедливости и законности. Критерии несправедливости закона

Рундквист Антон Николаевич

преподаватель, кафедра теории и методологии правоведения, Гуманитарный университет

620041, Россия, Свердловская Область область, г. Екатеринбург, ул. Железнодорожников, 3

Rundkvist Anton Nikolaevich

Lecturer of the Department of the Theory and Methodology of Law at Liberal Arts University

620041, Russia, Sverdlovskaya Oblast' oblast', g. Ekaterinburg, ul. Zheleznodorozhnikov, 3

anton-upol@mail.ru
Другие публикации этого автора
 

 

DOI:

10.25136/2409-7136.2020.1.30309

Дата направления статьи в редакцию:

17-07-2019


Дата публикации:

05-02-2020


Аннотация: Объектами исследования являются правовые принципы справедливости и законности. Предметом исследования выступает фундаментальный общетеоретический вопрос соотношения правовых принципов справедливости и законности с целью установления того, какой из указанных принципов имеет приоритет перед другим, а также с целью определения критериев, по которым положения того или иного нормативного правового акта (закона в широком смысле) можно отнести к справедливым либо несправедливым. Кроме того, особое внимание уделяется понятиям презумпции справедливости закона и крайне несправедливого (неправового) закона. На основе гипотетико-дедуктивного и системного методов выстаивается логическая структура, предполагающая особую роль принципа справедливости в системе правовых принципов. Также в исследовании задействуются общенаучные методы анализа, идеализации и аналогии. Новизна исследования отражается в следующем. 1. Дается авторское понятие принципу справедливости как универсальному общеправовому системообразующему сверхпринципу, базирующемуся на концепциях общего блага и правового баланса, пронизывающему всю систему правовых принципов, напрямую связанному с правовыми аксиомами и имеющему первоочередной характер по сравнению с принципом законности. 2. Выделяются такие возможные пороки нормативных правовых актов с точки зрения справедливости, как порок намерения (дополненный негативным результатом), порок автора, порок формы, порок содержания и порок реализации. 3. Выводится понятие презумпции справедливости закона, действующей в отношении любого официального нормативного правового акта, за исключением актов, характеризующихся как крайне несправедливые. 4. Определяются критерии крайне несправедливо закона. 5. Вводится категория «оспоримых» законов, в отношении которых действует презумпция справедливости, и категория «ничтожных» законов, являющихся неправовыми по своей сути.


Ключевые слова:

справедливость, принцип справедливости, законность, принцип законности, правовые принципы, правовые аксиомы, презумпция справедливости закона, крайне несправедливые законы, общее благо, правовой баланс

Abstract: The object of this research is the legal principles of justice and lawfulness. The subject of this research is the fundamental general theoretical question of correlation of legal principles of justice and lawfulness for the purpose of establishing which of these principles has priority over the other, as well as criteria by which the positions of a particular legislation can be attributed to just or unjust. Special attention is given to the concepts of presumption of justice of law and extremely unjust (unlawful) law. The novelty of this research is reflected in the following : 1) original definition is given to the principle of justice as a universal legal backbone supra-principle, based on the concepts of common good and legal balance, penetrating the entire system of legal principles, directly connected to the legal axioms and having priority character compared to principle of lawfulness; possible flaws are determines in normative legal acts from the standpoint of justice, such as flaw of intention (augmented by negative result), flaw of the author, flaw of the form, flaw of the content, flaw of implementation; 3) the author delineates the concept of presumption of justice of law active with regards to any official legislation, excluding those characterized as unjust; 4) criteria are determined for extremely unjust law; 5) the author introduces the category of “debatable” law, benefiting from the current presumption of justice, and the category of “anient” laws that are unlawful in their nature.


Keywords:

justice, principle of justice, legality, principle of legality, legal principles, legal axioms, presumption of justice of the law, extremely unfair laws, common good, legal balance

Вопросу соотношения категорий справедливости и законности в разное время было посвящено множество научных работ, однако к единому мнению юридическое сообщество до сих пор не пришло. Тем не менее исторически категория справедливости, очевидно, предшествует категории законности. Этим, в частности, объясняется тот факт, что в различных эпохах идея примата справедливости над законностью то доминирует, то отходит на второй план, но никогда не отметается полностью. Например, для мифопоэтических и философских воззрений Древнего мира (Египет, Вавилон, Греция) справедливость в целом выступала в качестве основной ценности правового общения, а законы — лишь средством ее словесно-образной и символической фиксации плюс процедурного обеспечения [1], что, впрочем, не умаляло важности законов для таких античных мыслителей, как Сократ, Платон и Аристотель. Римские юристы (Ульпиан, Цельс, Павел и др.) определяли право (jus) прежде всего как искусство (ars) добра (boni) и справедливости (aequi) [2]. И даже в эпоху Средневековья Аврелий Августин и Фома Аквинский допускали возможность неподчинения мирским законам, если последние противоречили справедливым по умолчанию божественным заповедям [3]. В Новое время акценты еще более ярко выраженно смещаются в сторону естественно-правовых позиций, в соответствии с которыми существуют некие ценности и закономерности общественной жизни, предшествующие законодательным установлениям. Однако уже в XIX веке в западной политико-правовой мысли наступает расцвет юридического позитивизма, обращающего внимание преимущественно на письменные документы, нежели на умозрительные правовые идеалы. Отечественная юридическая наука также переживала различные периоды: от практически полного доминирования позитивизма (Российская Империя примерно до середины XIX века, советский период) и, как следствие, преобладания властных установлений перед всеми остальными до заметного превалирования естественно-правовых воззрений (конец XX века). На сегодняшний день трудно сказать, сторонников какой из приведенных двух концепций больше среди российских ученых-юристов. При этом сама проблема соотношения справедливости и законности по-прежнему не утрачивает актуальности. Так, некоторые относительно недавние изменения в законе вроде резонансных нормативных актов, получивших у широкой общественности неофициальные названия «Закон об оскорблении власти» [4], «Закон об изоляции Рунета» [5] и «Закон о повышении пенсионного возраста» [6], а также иные законодательные инициативы, будучи небесспорными с самых разных точек зрения, в том числе и морально-нравственной, вновь заставляют обращаться к обозначенной теме и побуждают задаться рядом фундаментальных вопросов. Всё ли установленное законом является по определению справедливым? Справедливость определяет границы законов, или законы определяют юридические рамки справедливости? И если закон гипотетически может быть несправедливым, то как определить критерии его несправедливости?

Сразу стоит уточнить, что в настоящем исследовании речь идет о справедливости и законности не просто как о предельно абстрактных философских категориях, но как о правовых принципах, то есть основополагающих началах, раскрывающих сущность права [7], пронизывающих всю правовую действительность, обуславливающих процесс формирования, развития и функционирования права [8], определяющих направление и содержание правового регулирования в целом [9], отражающих объективные закономерности общественной жизни [10] и потому служащих ориентиром для любой правовой деятельности [11] и, что особо примечательно, формирующих наряду с прочими принципами единую целостною систему [12; 13; 14]. Именно системный подход, на наш взгляд, способен дать наиболее четкое представление о взаимодействии, взаимообусловленности и взаимоограничении между отдельными правовыми принципами. В связи с чем настоящее исследование строится по следующей дедуктивной логике: сначала приводится общее понятие системы, из него выводится частное понятие системы правовых принципов, далее на основе наиболее существенных признаков выводятся понятия принципа справедливости и принципа законности, затем приводятся самые распространенные теоретические подходы к соотношению этих двух принципов, после чего, базируясь на месте и роли принципов справедливости и законности в системе правовых принципов, определяется, какой из подходов к соотношению принципов справедливости и законности представляется наиболее верным, и, уже основываясь на этом, детально рассматривается проблема справедливости или несправедливости закона.

В качестве общего понятия системы используем дефиницию, предложенную Ермаком В. Д.: «Система — некоторая совокупность элементов — моделей объектов, взаимодействующих на основе прямых и обратных связей, моделирующая достижение заданной цели» [15]. Элементами системы правовых принципов являются, собственно, правовые принципы, находящиеся в тесной взаимосвязи, позволяющей смежным принципам органично дополнять, уточнять и (или) очерчивать границы действия друг друга. Поэтому зачастую, как верно отмечает Ляхова А. И., «несоблюдение одного из них влечет одновременное нарушение и других принципов» [16]. Основной целью для системы правовых принципов выступает сбалансированное правовое регулирование, наилучшим образом упорядочивающее наиболее важные общественные отношения и ориентированное в конечном итоге на достижение общего блага. Таким образом, под системой правовых принципов следует понимать совокупность правовых принципов, взаимодействующих на основе прямых и обратных связей, позволяющих дополнять, уточнять и (или) ограничивать действия друг друга в правовом поле, моделирующую достижение цели сбалансированного правого регулирования.

Если исходить из носящего аксиоматический (по крайней мере, с позиции естественно-правового типа правопонимания) характер предположения о том, что в идеале правовое регулирование всегда должно быть справедливым (а иначе сбалансированно упорядочить общественные отношение представляется попросту невозможным), то с точки зрения системного подхода предлагается рассматривать справедливость в первую очередь в качестве универсального общеправового системообразующего сверхпринципа, выделяющегося на фоне прочих принципов следующими особенностями: во-первых, только он обозначает рамки (границы) действия и применения вообще всех без исключения остальных принципов, существующих в правовом поле; во-вторых, принцип справедливости координирует, направляет все прочие принципы, в том числе определяет характер, степень и способы их взаимодействия и (или) взаимоограничения и в целом задает цель их существования в юридической сфере; в-третьих, именно он интегрирует (объединяет) правовые принципы в единую систему, одновременно структурируя и упорядочивая их; в-четвертых, на основе принципа справедливости разрешаются противоречия, способные возникать между остальными принципами. Кроме того, принцип справедливости тесно взаимодействует с набором правовых аксиом и не предусматривает отступления от них. В содержательном же плане принцип справедливости связан с категориями правового баланса и общего блага. Таким образом, для целей настоящей статьи под принципом справедливости будем понимать интегративный правовой сверхпринцип, обуславливающий взаимосвязь, взаимодействие и границы применения всех остальных правовых принципов, а также предусматривающий строгое соблюдение правовых аксиом, целью существования которого является обеспечение правового баланса в распределении прав и обязанностей между субъектами, в свою очередь выступающего в качестве одного из критериев достижения общего блага как совокупности максимально возможных условий для реализации способностей и правомерных интересов каждого члена общества.

Далее необходимо дать понятие принципу законности, для чего следует отделить это понятие от понятий законности в значении некоего режима общественно-политической жизни и метода государственного регулирования [17]. Законность как правовой принцип — это прежде всего одно из основных руководящих начал, задающих цель и направление правовому регулированию. Исходя из указанного тезиса, мы не можем согласиться с Канубриковым В. А., полагающим, что законность не имеет своего содержания, а является только средством (формой) выражения основных общеправовых принципов и существования закона [18]. Правовых принципов, не имеющих содержания хотя бы общего характера, не существует, иначе они не смогли бы выполнять роль руководящих начал. И тем не менее термины «формальность» (плюс «формализованность», «формализм») и «законность» неразрывно связаны друг с другом. По мнению ряда авторов (в частности, Гладышевой О. В. [19], Иванова А. А. [20, с. 9], Яшиной И. А. [21]), принцип законности предусматривает неукоснительное, строгое и последовательное соблюдение закрепленных в законе правил поведения всеми без исключения субъектами общественных отношений. Причем термин «закон» в зависимости от контекста употребляется либо в узком, либо в широком смысле. В узком смысле закон — это конкретный вид нормативного правового акта, который в своем наименовании имеет указание на то, что он является законом (например, федеральный закон, федеральный конституционный закон, Закон Российской Федерации о поправках к Конституции Российской Федерации, закон субъекта Российской Федерации и т.д.). А в широком смысле под законом понимается любой официальный нормативный правовой акт, исходящий от уполномоченного на издание такого рода актов государственного или муниципального органа и принятый в специально установленном порядке. Применительно к общеправовому принципу законности имеет смысл употреблять термин «закон» как раз во втором — в широком смысле. Иными словами, принцип законности диктует требование неуклонного следования нормативным предписаниям, содержащимся в любом официальном нормативном правовом акте. Однако стоит иметь в виду, что система нормативных правовых актов обладает свойством иерархичности, а значит, по общему правилу, нормативные акты меньшей юридической силы не должны противоречить нормативным актам, имеющим большую юридическую силу. То есть принцип законности не подразумевает слепого соблюдения любых нормативных предписаний в случае, если они содержатся в нормативном акте меньшей юридической силы и противоречат предписаниям, содержащимся в нормативном акте большей юридической силы. Точно так же, если какие-то правоотношения должны быть урегулированы только законом в узком смысле, то урегулирование их на уровне подзаконных или ведомственных актов вообще не допускается как несоответствующее принципу законности.

Рассмотрим теперь ряд основных подходов по поводу соотношения принципов справедливости и законности. Первый такой подход носит ярко выраженный позитивистский характер и предусматривает приоритет требований законности над справедливостью. Подобных взглядов придерживались еще некоторые философы античности, для многих из которых подчинение даже несправедливому закону казалось более предпочтительным, чем нарушение такого закона. Так, Сократ, когда против него было выдвинуто нелепое обвинение, не стал совершать побег или отвечать несправедливостью на несправедливость, а добровольно принял смертельный яд в полном соответствии со своими убеждениями, поскольку «это кажется лучше афинянам, и ему [Сократу] лучше подчиняться законам» [22]. Платон в «Государстве» и «Законах», с одной стороны, говорит о том, что закон должен быть справедливым, поскольку такой закон обеспечивает сплоченность граждан и служит взаимной пользе. А с другой стороны, Платон считает, что справедливым будет соблюдение даже несправедливых законов, несмотря на порочное государственное устройство, и в любом случае справедливо подчиняться властям и исходящим от них предписаниям [23; 24]. И здесь фактически усматривается способ разрешения коллизии между двумя правовыми принципами в пользу законности.

Второй поход предусматривает условный знак равенства между принципом справедливости и принципом законности. Суть указанной точки зрения хорошо передает цитата из сочинения Экимова И. А.: «Справедливость формируется на основе оценки соответствия юридических норм и актов их применения. Она совпадает с законностью. Быть законным — значит обладать качеством юридической справедливости. И наоборот, кто нарушает законность, не соблюдает правовые нормы, тот действует вопреки юридической справедливости» [25]. Также видит справедливое в законном и законное в справедливом Цыбулевская О. И. [26].

Третий подход прямо указывает на приоритет принципа справедливости над законностью. Такого мнения придерживаются приверженцы естественно-правового типа правопонимания. Особое развитие подобная точка зрения получила в эпоху Просвещения. В частности, согласно учению Шарля Монтескье, позитивный (человеческий) закон предполагает объективный характер справедливости и справедливых отношений. Справедливость предшествует позитивному закону, а не создается им впервые. В этой связи Монтескье говорит: «Законам, созданным людьми, должна была предшествовать возможность справедливых отношений. Говорить, что вне того, что предписано или запрещено положительным законом, нет ничего ни справедливого, ни несправедливого, значит утверждать, что до того, как был начертан круг, его радиусы не были равны между собою» [27]. С подобными выводами не соглашаются Катомина В. А. и Санисалова Н. А., по мнению которых, «идея первенства справедливости, ее господства может внести неопределенность в общественную жизнь и стать оправдательной основой для произвольных действий» [28]. И с ними было бы трудно поспорить, если бы принцип справедливости так и оставался абстрактной категорией. Однако, на наш взгляд, проблема неопределенности в значительной степени снимается при применении системного подхода, так как в таком случае принцип справедливости, всегда направленный на обеспечение общего блага, действует не сам по себе, а в связке со всеми остальными правовыми принципами (разумности, гуманизма, уважения человеческого достоинства, приоритета прав и свобод человека, правовой определенности, формального равенства и др.), а также с правовыми аксиомами. Поэтому говорить об отсутствии более или менее четких ориентиров для правового регулирования в такой ситуации уже не приходится. В каком-то смысле, вступая по тем или иным причинам в противоречие с системообразующим сверхпринципом справедливости, принцип законности одновременно вступает в противоречие со всей системой правовых принципов, частью которой принцип законности сам же и является, и получается, что он вступает в противоречие со своей же генеральной целью обеспечения сбалансированного правового регулирования, а это не только представляется нелогичным, но и создает потенциальную угрозу для целостности всей системы.

Таким образом, с системной точки зрения принцип справедливости первичен по отношению к принципу законности, а следовательно, возникающие между ними противоречия должны разрешаться в пользу справедливости. К схожему заключению (пускай и по другим основаниям) приходит и В. С. Нерсесянц, обращаясь к понятию неправового закона. Как отмечает автор, даже самое последовательное соблюдение такого закона «не может привести к праву, не может дать ничего, кроме системы бесправия и произвола» [29, с. 177]. При этом возникает вопрос: а каким образом соотносятся понятия «неправовой закон» и «несправедливый закон»? Поскольку принцип справедливости составляет основу права и является главным связующим звеном в системе правовых принципов, то в предельном значении несправедливость эквивалентна утрате социальным регулятором статуса права как такового. Иными словами, в рамках предложенного в настоящей статье подхода к справедливости как к универсальному общеправовому системообразующему сверхпринципу имеет смысл рассматривать понятия «неправовой закон» и «несправедливый закон» в качестве тождественных, что в общем и целом коррелирует с концепцией Нерсесянца, указывающего, в частности, следующее (и мы, в свою очередь, разделяем такую точку зрения): «Вопрос о справедливости или несправедливости закона — это по существу вопрос о правовом или неправовом характере закона, его соответствии или несоответствии праву» [29, с. 28].

Теоретический же вопрос о самой возможности существования неправового или несправедливого закона нуждается в отдельном комментарии. Во-первых, исходя из сказанного выше, уже становится невозможным согласиться с утверждением, которое приводит Овод А. В., о теоретической неверности концепции правового закона [30]. Если мы не отождествляем понятия «право» и «закон» и одновременно допускаем существование законодательных норм, не соответствующих требованиям принципа справедливости, то вполне разумно предположить, что подобные нормы носят антиправовой (то есть противоречащий праву, его основам) характер, а значит, по сути своей являются воплощением идеи неправового закона, то есть закона, не отвечающего неким базовым критериям, предъявляемым правом как справедливым регулятором общественных отношений. Более приемлемой представляется следующая точка зрения Иванова А. А.: «Законодательство только тогда может быть базой законности, когда оно является подлинно правовым, когда в нем находят отражение идеи справедливости и закреплены естественные права человека» [20, с. 19]. Теперь необходимо ответить на вопрос, какие же именно базовые критерии позволяют отличить правовой (справедливый) закон от неправового (несправедливого).

Австралийский правовед и философ Джон Финнис выделяет четыре типа несправедливости в законах: 1) издание постановлений, предназначенных не к общему благу, а к выгоде правителя или его друзей; 2) превышение полномочий автором закона; 3) осуществление законной власти без выполнения установленных требований к способу и форме действий; 4) несправедливость по существу [31, с. 436–438]. В итоге получается выделить четыре возможных порока закона. Порок в намерении заключается в искажении цели правового регулирования в виде подмены общего блага некими индивидуальными корыстными целями. Однако, как отмечает сам Финнис, неправильно мотивированный закон способен по содержанию соответствовать справедливости и даже на практике служить общему благу [31, с. 436]. Посему порок в намерении должен дополняться пороком возможного негативного результата правового регулирования для общества в целом или для отдельных социальных групп. Порок автора связан с тем, что тот или иной орган государственной власти либо орган местного самоуправления, издавая нормативный правовой акт, выходят за рамки своих полномочий. Порок формы опосредует расхождения, касающиеся внешнего выражения способов деятельности официальных органов и должностных лиц, которое не совпадает с требованиями, установленными законом или конституцией, имеющими наибольшую юридическую силу в государстве. Тем не менее излишняя формализованность тоже может оказывать негативное воздействие на результат правового регулирования, поэтому здесь необходим баланс между строгим соблюдением определенной законом процедуры и общей эффективностью механизма правового регулирования. А порок содержания, в свою очередь, заключается в несправедливом распределении прав и обязанностей среди субъектов правоотношений, а также в необоснованном отступлении от смежных правовых принципов и (или) нарушении правовых аксиом.

К перечисленным четырем порокам (пороку намерения, дополненного пороком результата, а также порокам автора, формы и содержания) стоит добавить еще один — порок реализации. При этом форма, содержание и цель самого закона могут оставаться более чем удовлетворительными, но то, каким образом он реализуется на практике, создавая, к примеру, необоснованные препятствия для осуществления гражданами их прав, свобод и интересов, часто приводит не к тем результатам правового регулирования, которых желал достигнуть законодатель. Кроме того, как пишет Черняева А. В., противоречие между справедливостью и законностью возникает еще и тогда, когда закон реализуется без всестороннего учета обстоятельств, жизненной ситуации и особенностей личности [32]. Следовательно, отступление от принципа законности допустимо даже если сам закон в общем и целом соответствует критериям справедливости, но его фактическая реализация (зачастую ввиду чересчур формального подхода) приводит к несправедливым результатам на практике. Поэтому очень важно, что Конституционный Суд, согласно статье 74 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», оценивает не только буквальный смысл рассматриваемых им законоположений, но также и смысл, придаваемый им сложившейся правоприменительной практикой [33]. Так, например, в Постановлении от 18.04.2017 № 12-П [34] пункт «м» части первой статьи 58 Положения о службе в органах внутренних дел Российской Федерации [35] был признан не соответствующим Конституции Российской Федерации в той мере, в какой — по смыслу, придаваемому ему именно правоприменительной практикой в системе действующего правового регулирования, — он предполагал увольнение со службы в учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы сотрудников, осужденных вступившим в законную силу обвинительным приговором суда, притом что деяния, в связи с совершением которых они были осуждены, на момент решения вопроса о расторжении с ними контракта о прохождении службы и увольнении со службы были декриминализованы. Аналогичным образом — то есть со ссылкой на правоприменительную практику, — согласно Постановлению КС от 14.11.2018 № 41-П [36], оказалась признанной не соответствующей Конституции часть 1 статьи 46 Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации» [37] в той мере, в какой указанное положение используется в качестве обоснования прекращения трудового договора с воспитателями дошкольных образовательных организаций, принятыми на работу до вступления в силу Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации», успешно осуществляющими профессиональную педагогическую деятельность и признанными аттестационной комиссией соответствующими занимаемой должности. И в первом, и во втором примерах сами по себе оспариваемые нормы не противоречили требованиям справедливости, но их неверное толкование и способы реализации уже подвергались обоснованному нареканию.

Таким образом, закон, обладающий хотя бы одним из указанных пяти пороков, гипотетически может быть рассмотрен в качестве несправедливого. Однако с точки зрения стабильности и определенности правового регулирования, а также законности в значение особого режима, существующего в обществе, было бы опрометчиво наделять субъектов правоотношений способностью при любых обстоятельствах в одностороннем порядке и по собственному усмотрению отказываться от соблюдения даже порочных законов. Кроме того, не стоит забывать, что в системе правовых принципов законность и справедливость остаются тесно связанными друг с другом, а потому произвольное несоблюдение принципа законности само по себе по умолчанию ведет к нарушению принципа справедливости. Еще Аристотель писал, что все законное в известном смысле правосудно (то есть одновременно и справедливо), и что определено законодательным искусством — законно, а каждое из этих определений мы признаем правосудным, то есть правом [38]. И хотя с данным утверждением можно поспорить, из него все-таки получается вычленить одно важное свойство исходящих от государства официальных постановлений — презумпцию справедливости закона. С этим соглашается и Финнис, когда указывает на то, что «постановления лиц, обличенных властью, по презумпции имеют обязательную силу» [31, с. 444]. Однако, как верно замечает Иванов А. А., обязанность беспрекословного исполнения законов не исключает права субъектов на судебное оспаривание положений нормативного правового акта [20, с. 10]. Следовательно, презумпция справедливости закона, как и прочие правовые презумпции (то есть предположения о чем-либо), может быть опровергнута в ходе рассмотрения конкретного дела в судебном порядке. Поэтому корректная формулировка общего правила, обозначенного нами как «презумпция справедливости закона» (или «презумпция справедливости нормативного правового акта»), должна звучать так: покуда несправедливость закона (нормативного правового акта) или его отдельных положений не будет установлена уполномоченным на то судебным органом, закон (нормативный правовой акт) и содержащиеся в нем положения считаются соответствующими принципу справедливости и являются обязательными к их соблюдению.

Но даже из этого общего правила есть исключения. Например, И. Кант упоминает особого рода несправедливый закон, на который «весь народ никаким образом не мог бы дать своего согласия» [39]. Г. Радбрух также пишет о некой исключительной ситуации, «когда действующий закон становится столь вопиюще несовместимым со справедливостью, что закон как «неправильное право» должен уступить место справедливости» [40]. В обоих случаях речь идет далеко не о всяких порочных с точки зрения справедливости законах. Пороки все-таки могут характеризоваться различной степенью опасности для общества: от минимальной до грозящей обернуться настоящей социальной катастрофой. И Радбрух, и Кант имеют в виду настолько несправедливые законы, что подавляющее большинство разумных членов общества никогда бы их не приняло, то есть о так называемых крайне несправедливых законах. Конечно же, очень сложно определить ту черту, за которой закон фактически лишается последних притязаний на справедливость. Ни один из указанных нами выше пяти пороков сам по себе не способен служить однозначным мерилом, так как и порок намерения, и порок автора, и порок формы, и порок содержания, и порок реализации весьма относительны. Более или менее четким ориентиром в сложившихся обстоятельствах служат лишь правовые аксиомы — универсальные (в виду присущей им очевидности, предельной четкости и недвусмысленности) правила (например, «никто не вправе быть судьей в своем собственном деле», «никто не вправе передать другому больше прав, чем имеет сам», или «закон устанавливающий новую или более высокую ответственность обратной силы не имеет»), концентрированно выражающие социально-правовой опыт [41] и не предусматривающие исключений или каких-либо ограничений в своем применении. Если норма закона прямо нарушает их, то такая норма является очевидно несправедливой по своей сути. Гораздо сложнее оценивать справедливость исходящих от государства норм с точки зрения системы правовых принципов, так как последние в отличие от аксиом обладают не абсолютной, а относительной ценностью, то есть закон в иных случаях может отступать от каких-то правовых принципов, если подобное отступление в целом соответствует общей цели правового регулирования в виде установления правового баланса и общего блага. Однако если в результате правового регулирования образуется явный правовой дисбаланс, то закон может быть рассмотрен в качестве крайне несправедливого.

В данной связи становится необходимым определение признаков явного правового дисбаланса. На наш взгляд, к ним относятся следующие: 1) уже отмеченное выше отступление от правовых аксиом; 2) ограничение основных прав и свобод человека и гражданина в отсутствие признаков необходимости, достаточности и соразмерности такого ограничения, влекущее фактическое упразднение этих прав и свобод; 3) необоснованные правовые обременения в отношении определенных социальных групп, ставящие таких лиц в заведомо крайне тяжелое положение, создающее, в частности, угрозу для их нормальной жизнедеятельности.

Получается, что все несправедливые законы, по аналогии с недействительными гражданско-правовыми сделками, допустимо разделять на «оспоримые» (условно справедливые), в отношении которых действует презумпция их справедливости, и на «ничтожные», то есть неправовые по сути или, по-другому, крайне несправедливые и создающие реальную угрозу для правового баланса, а также не способствующие достижению общего блага.

Подводя итог рассмотрению вопроса о соотношении принципа справедливости и принципа законности, мы приходим к ряду выводов: 1) в системе правовых принципов принцип справедливости является ключевым системообразующим элементом, тогда как принцип законности по отношению к нему является хотя и одним из важнейших, но все-таки вспомогательных элементов; 2) в случае коллизии указанных принципов приоритет всегда отдается принципу справедливости; 3) принцип законности может не действовать в отношении нормативных правовых актов, обладающих пороками намерения (дополненного негативным результатом), автора, формы, содержания и реализации; 4) при этом, по общему правилу, действует презумпция справедливости закона, которая, впрочем, может быть преодолена в соответствии со специальной судебной процедурой; 5) приведенная презумпция не действует в отношении крайне несправедливых законов, устанавливающих явный правовой дисбаланс и, по своей сути, носящих заведомо неправовой характер.

Библиография
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.
25.
26.
27.
28.
29.
30.
31.
32.
33.
34.
35.
36.
37.
38.
39.
40.
41.
References
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.
25.
26.
27.
28.
29.
30.
31.
32.
33.
34.
35.
36.
37.
38.
39.
40.
41.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

РЕЦЕНЗИЯ на статью
Соотношение принципов справедливости и законности

Название отчасти соответствует содержанию материалов статьи.
В названии статьи условно просматривается научная проблема, на решение которой направлено исследование автора.
Рецензируемая статья не представляет научный интерес. Автор не сумел разъяснить выбор темы исследования и обосновать её актуальность.
В статье не сформулирована цель исследования, не указаны объект и предмет исследования, методы, использованные автором. На взгляд рецензента, основные элементы «программы» исследования автором не вполне продуманы, что отразилось на его результатах.
Автор не представил результатов анализа историографии проблемы, ограничившись заявлением о том, что «теме соотношения правовых принципов справедливости и законности в разное время было посвящено множество научных работ», и не сформулировал новизну предпринятого исследования, что является существенным недостатком статьи.
При изложении материала автор избирательно продемонстрировал результаты анализа историографии проблемы в виде ссылок на актуальные труды по теме исследования и апелляции к оппонентам.
Автор не разъяснил выбор и не охарактеризовал круг источников, привлеченных им для раскрытия темы.
На взгляд рецензента, автор не сумел грамотно использовать источники, выдержать научный стиль изложения, грамотно использовать методы научного познания, соблюсти принципы логичности, систематичности и последовательности изложения материала.
Текст статьи необоснованно разделен на две части. Первая часть получила название, соответствующее названию всей статьи даже выходящее за его рамки: «Понятия и соотношение принципов справедливости и законности», что является ошибкой.
В первом разделе основной части статьи автор стремился предельно лаконично объяснить причину выбора темы исследования и обозначить её актуальность. Затем автор разъяснил читателю содержание принципа справедливости, заключив, что «под принципом справедливости» следует «понимать интегративный правовой сверхпринцип, обуславливающий взаимосвязь, взаимодействие и границы применения всех остальных правовых принципов» и т.д. и содержание принципа законности, заключив, что «принцип законности диктует требование неуклонного следования нормативным предписаниям, содержащимся в любом официальном нормативном правовом акте» и т.д.
Далее автор перешёл к избирательному описанию «основных подходов по поводу соотношения принципов справедливости и законности», начав с подхода, который «носит ярко выраженный позитивистский характер и предусматривает приоритет требований законности над справедливостью» и неожиданно ограничился краткой передачей взглядов Сократа и Платона. Затем автор процитировал И.А. Экимова, описав, таким образом, содержание второго подхода («второй поход предусматривает условный знак равенства между принципом справедливости и принципом законности»). Затем автор столь же избирательно использовал научные труды для описания содержания третьего подхода («подход прямо указывает на приоритет принципа справедливости над законностью»). В качестве резюме автор процитировал Иванова А.А.: «Законодательство только тогда может быть базой законности, когда оно является подлинно правовым, когда в нем находят отражение идеи справедливости и закреплены естественные права человека».
Во втором разделе основной части статьи («Критерии разграничения справедливого и несправедливого законов») автор сообщил о «четырех типах несправедливости в законах», выделенных австралийским правоведом и философом Джоном Финнисом, и обстоятельно разъяснил 5 «возможных пороков закона» («порок намерения, и порок автора, и порок формы, и порок содержания, и порок реализации»), заключив, что «закон, обладающий хотя бы одним из указанных пяти пороков, гипотетически может быть рассмотрен в качестве несправедливого» и т.д.
Далее автор указал на «признаки явного правового дисбаланса» и резюмировал, что «все несправедливые законы… допустимо разделять на «оспоримые» (условно справедливые), в отношении которых действует презумпция их справедливости, и на «ничтожные», то есть неправовые по сути или, по-другому, крайне несправедливые и создающие реальную угрозу для правового баланса, а также не способствующие достижению общего блага».
Выводы автора носят обобщающий характер.
Выводы не позволяют оценить научные достижения автора в рамках проведенного им исследования. Выводы не отражают результатов исследования, проведённого автором, в полном объёме.
Автор резюмировал, что «в случае коллизии указанных принципов приоритет всегда отдается принципу справедливости», что «принцип законности может не действовать в отношении нормативных правовых актов, обладающих пороками намерения» т.д., что «по общему правилу действует презумпция справедливости закона, которая, впрочем, может быть преодолена в соответствии со специальной судебной процедурой» и что «приведенная презумпция не действует в отношении крайне несправедливых законов, устанавливающих явный правовой дисбаланс и, по своей сути, носящих заведомо неправовой характер».
На взгляд рецензента, потенциальная цель исследования автором достигнута отчасти.
В статье встречаются ошибки/описки, как-то: «заведмо».
На взгляд рецензента, публикация в данном виде не может вызвать интерес у аудитории журнала. Статья требует существенной доработки, прежде всего, в части формулирования ключевых элементов программы исследования и соответствующих им выводов.

Результаты процедуры повторного рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Предмет исследования - соотношение принципов справедливости и законности, критерии несправедливости закона.
Методология исследования – ряд методов, используемых автором: дедукция, логика, исторический, формально-юридический, анализ, синтез и др.
Актуальность хорошо обоснована автором и выражается в следующем: «Вопросу соотношения категорий справедливости и законности в разное время было посвящено множество научных работ, однако к единому мнению юридическое сообщество до сих пор не пришло. Тем не менее исторически категория справедливости, очевидно, предшествует категории законности».
Научная новизна хорошо обоснована в исследовании автора. Она заключается в теоретическом обосновании соотношения «принципов справедливости и законности» и критериев «несправедливости закона».
Стиль, структура, содержание заслуживают особого внимания.
Стиль работы хороший, она легко читается и носит исследовательский характер.
Исследование имеет все необходимые структурные элементы: актуальность, постановка проблемы, цели и задачи, методология, предмет, основная часть и выводы. Что может только приветствоваться.
Содержание отражает существо статьи.
Автор логично подводит читателя к существующей проблеме. В начале статьи автор акцентирует внимание читателя на предмете статьи. Он показывает, что «в различных эпохах идея примата справедливости над законностью то доминирует, то отходит на второй план, но никогда не отметается полностью». И автор показывает на исторических примерах это, подкрепляя выводы цитатами различных ученых и мыслителей от античности до наших дней.
Автор отмечает, что «Отечественная юридическая наука также переживала различные периоды…», «На сегодняшний день трудно сказать, сторонников какой из приведенных двух концепций больше среди российских ученых-юристов. При этом сама проблема соотношения справедливости и законности по-прежнему не утрачивает актуальности».
Он также пишет: «некоторые относительно недавние изменения в законе вроде резонансных нормативных актов…», «вновь заставляют обращаться к обозначенной теме и побуждают задаться рядом фундаментальных вопросов. Всё ли установленное законом является по определению справедливым? Справедливость определяет границы законов, или законы определяют юридические рамки справедливости? И если закон гипотетически может быть несправедливым, то как определить критерии его несправедливости?» и приводит наименования НПА.
Автор отмечает, что «в настоящем исследовании речь идет о справедливости и законности не просто как о предельно абстрактных философских категориях, но как о правовых принципах, то есть основополагающих началах, раскрывающих сущность права [7], пронизывающих всю правовую действительность, обуславливающих процесс формирования, развития и функционирования права [8], определяющих направление и содержание правового регулирования в целом [9], отражающих объективные закономерности общественной жизни [10] и потому служащих ориентиром для любой правовой деятельности [11] и, что особо примечательно, формирующих наряду с прочими принципами единую целостною систему [12; 13; 14]» и делает правильный вывод: «Именно системный подход, на наш взгляд, способен дать наиболее четкое представление о взаимодействии, взаимообусловленности и взаимоограничении между отдельными правовыми принципами».
И переходя к анализу основного вопроса, автор замечает, что «сначала приводится общее понятие системы, из него выводится частное понятие системы правовых принципов, далее на основе наиболее существенных признаков выводятся понятия принципа справедливости и принципа законности, затем приводятся самые распространенные теоретические подходы к соотношению этих двух принципов, после чего, базируясь на месте и роли принципов справедливости и законности в системе правовых принципов, определяется, какой из подходов к соотношению принципов справедливости и законности представляется наиболее верным, и, уже основываясь на этом, детально рассматривается проблема справедливости или несправедливости закона». Этой схеме и следует автор, анализируя работы ученых, как российских, так и зарубежных.
В частности, говоря о «системе» автор делает вывод «Таким образом, под системой правовых принципов следует понимать совокупность правовых принципов, взаимодействующих на основе прямых и обратных связей, позволяющих дополнять, уточнять и (или) ограничивать действия друг друга в правовом поле, моделирующую достижение цели сбалансированного правого регулирования» и «предлагается рассматривать справедливость в первую очередь в качестве универсального общеправового системообразующего сверхпринципа».
Далее автор описывает «для целей настоящей статьи под принципом справедливости будем понимать». И дает интересное и обоснованное определение.
И конечно правильно замечание автора о том, что «Далее необходимо дать понятие принципу законности». Анализируя работы российских ученых, автор подвергает критике одни выводы и определения и поддерживая другие, делает свой вывод: «принцип законности не подразумевает слепого соблюдения любых нормативных предписаний в случае, если они содержатся в нормативном акте меньшей юридической силы и противоречат предписаниям, содержащимся в нормативном акте большей юридической силы. Точно так же, если какие-то правоотношения должны быть урегулированы только законом в узком смысле, то урегулирование их на уровне подзаконных или ведомственных актов вообще не допускается как несоответствующее принципу законности».
Соответственно далее автор переходит к рассмотрению ряда «…основных подходов по поводу соотношения принципов справедливости и законности». При этом автор анализирует работы ученых, как российских, так и зарубежных, в т. ч. и античных, и делает свой вывод: «Таким образом, с системной точки зрения принцип справедливости первичен по отношению к принципу законности, а следовательно, возникающие между ними противоречия должны разрешаться в пользу справедливости».
И переходя к следующему вопросу статьи, автор пишет: «Иными словами, в рамках предложенного в настоящей статье подхода к справедливости как к универсальному общеправовому системообразующему сверхпринципу имеет смысл рассматривать понятия «неправовой закон» и «несправедливый закон» в качестве тождественных, что в общем и целом коррелирует с концепцией Нерсесянца… [29, с. 28]» и «Теперь необходимо ответить на вопрос, какие же именно базовые критерии позволяют отличить правовой (справедливый) закон от неправового (несправедливого)».
Анализируя работы ученых, как российских, так и зарубежных, автор подвергает критике одни выводы и определения и поддерживая другие, делает свой вывод: «Ни один из указанных нами выше пяти пороков сам по себе не способен служить однозначным мерилом, так как и порок намерения, и порок автора, и порок формы, и порок содержания, и порок реализации весьма относительны. Более или менее четким ориентиром в сложившихся обстоятельствах служат лишь правовые аксиомы — универсальные (в виду присущей им очевидности, предельной четкости и недвусмысленности) правила (например, «никто не вправе быть судьей в своем собственном деле», «никто не вправе передать другому больше прав, чем имеет сам», или «закон устанавливающий новую или более высокую ответственность обратной силы не имеет»), концентрированно выражающие социально-правовой опыт [41] и не предусматривающие исключений или каких-либо ограничений в своем применении», «Поэтому очень важно, что Конституционный Суд, согласно статье 74 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», оценивает не только буквальный смысл рассматриваемых им законоположений, но также и смысл, придаваемый им сложившейся правоприменительной практикой [33]».
В заключение автор правильно подводит итог: «… рассмотрению вопроса о соотношении принципа справедливости и принципа законности, мы приходим к ряду выводов: 1) в системе правовых принципов принцип справедливости является ключевым системообразующим элементом, тогда как принцип законности по отношению к нему является хотя и одним из важнейших, но все-таки вспомогательных элементов» и «2) в случае коллизии указанных принципов приоритет всегда отдается принципу справедливости; 3) принцип законности может не действовать в отношении нормативных правовых актов, обладающих пороками намерения (дополненного негативным результатом), автора, формы, содержания и реализации; 4) при этом, по общему правилу, действует презумпция справедливости закона, которая, впрочем, может быть преодолена в соответствии со специальной судебной процедурой; 5) приведенная презумпция не действует в отношении крайне несправедливых законов, устанавливающих явный правовой дисбаланс и, по своей сути, носящих заведомо неправовой характер».
Так как журнал «Юридические исследования» является научным, направляемые в издательство статьи должны соответствовать требованиям, предъявляемым к научным публикациям, в частности для научной полемики нужно обращаться к текстам научных статей, монографий или диссертационных работ оппонентов. Все это присутствует в данном исследовании. Библиография достаточно полная и содержит помимо нормативных актов, диссертационных работ, большое количество современных научных исследований, исторической литературы, к которым автор постоянно обращается. Это позволяет автору правильно определить проблемы. Он, исследовав их, раскрывает предмет статьи.
Апелляция к оппонентам в связи с вышесказанным присутствует. Автором используется материал других исследователей.
Выводы – работа заслуживает опубликования, интерес читательской аудитории будет присутствовать.
Ссылка на эту статью

Просто выделите и скопируйте ссылку на эту статью в буфер обмена. Вы можете также попробовать найти похожие статьи


Другие сайты издательства:
Официальный сайт издательства NotaBene / Aurora Group s.r.o.