DOI: 10.7256/2409-868X.2017.5.20877

Аннотация: Предметом исследования в статье являются изменения в правовом режиме содержания военнопленных-иностранцев на территории Франции в годы правления Наполеона I. В статье рассматриваются нормативные положения, касавшиеся мест дислокации, организации работы и быта военнопленных, их материального обеспечения, администрации и полицейского надзора над ними, наказаний за нарушение порядка и дисциплины. Правовое регулирование осуществлялось как на общеимперском уровне, так и на уровне отдельных департаментов, так что возникает вопрос о взаимодействии имперского права с местным локальным правом. В статье данный вопрос решается на основе сопоставления имперских регламентов с актами префекта графа де Мирамона, действовавшими в департаменте Эр в 1813-1814 гг. В науке проблемы отношения администраций разных департаментов к размещенным в них военнопленным и особенности правовой регламентации их содержания представляются еще недостаточно изученными, что делает обращение к данной теме довольно актуальным. В качестве основных методов исследования автором были использованы методы конкретно-исторического и сравнительно-юридического анализа. Они позволили выявить особенности правового регулирования содержания военнопленных-иностранцев в общем контексте истории Первой империи и конкретно – на примере одного из департаментов Франции в Верхней Нормандии. Проведенный анализ позволяет сделать следующие выводы. Правовой режим содержания военнопленных-иностранцев на территории Франции в конце Наполеоновской эпохи в значительной мере определялся уже не общеимперскими регламентами, а местными локальными установлениями. Акты префектуры, изданные в департаменте Эр, свидетельствуют о большой свободе правотворчества префекта в этой сфере. В особенности акты 1814 г. значительно расширили полномочия местной гражданской администрации в отношении депо военнопленных на территории департамента и усилили ее влияние на военные структуры в конце царствования Наполеона I.

DOI: 10.7256/2409-868X.2017.5.19648

Аннотация: В статье анализируется механизм введения чрезвычайного положения «белым» Временным Приамурским правительством в октябре 1921 г. Придя к власти в результате переворота 26 мая 1921 г., оно столкнулось с противодействием со стороны левых общественных сил региона, в особенности большевиков и эсеров. При этом «белый» режим в Приморье вовсе не пытался установить единоличную диктатуру, по образцу той, что сложилась в 1918-1919 гг. в Сибири при адмирале Колчаке. Было созвано Приамурское Народное собрание, которое обладало законодательной инициативой и перед которым правительство несло ответственность. Введение чрезвычайного положения в октябре 1921 г. было обусловлено угрозой большевистского восстания в Приморье. Чрезвычайное положение было введено без спроса Народного собрания, что вызвало бурные дискуссии среди парламентариев. В ходе дебатов оппозиция апеллировала к действующему законодательству, в то время как правительство обосновывало своё решение необходимостью неотложных мер по обеспечению безопасности на подконтрольной ему территории. Таким образом, Временное Приамурское правительство переступило через букву закона и наглядно продемонстрировало свою способность нарушать правовые нормы в угоду собственным интересам. Работа выполнена с использованием ретроспективного, логико-юридического методов, а также нормативно-догматического анализа, методов толкования права и интерпретации исторических фактов. Новизна исследования состоит во введении в научный оборот материалов, связанных с дискуссиями в Приамурском Народном собрании и реакцией на это приморского общества. Автор делает вывод о том, что решение Временного Приамурского правительства имело противоречивые последствия для дальневосточной «белой» государственности: удар по левому подполью был нанесён ценой огромных репутационных потерь правительства. Лёгкость же, с которой правительство решилось на принятие чрезвычайных мер, показала всю слабость и незрелость приморского парламентаризма, его неспособность противостоять правительственному произволу легальными методами. Ситуация Гражданской войны на Дальнем Востоке России поставлена в широкий политико-правовой контекст, благодаря обращению к работам иностранных философов (К. Шмитт, В. Беньямин, Д. Агамбен), разрабатывавших проблематику чрезвычайного положения.

DOI: 10.7256/2409-868X.2017.5.20220

Аннотация: Объектом исследования выступают общественные отношения, возникшие в процессе формирования и реализации правового института ответственности коллаборационистов в СССР в годы Великой Отечественной войны. Предметом исследования является система нормативных правовых актов, регламентировавших ответственность советских граждан, сотрудничавших с немецко-фашистскими оккупантами в годы войны. Автор раскрывает сущность и характерные особенности правовой регламентации рассматриваемого вида ответственности. На основе анализа охранительных правовых норм, содержавшихся в законодательных и ведомственных актах автором рассматривается специфика становления и изменения правового подхода советского государства к оценке деятельности коллаборационистов и разграничению различных проявлений коллаборационизма. Методологической основой исследования являются принципы историзма и объективности. Автором использованы как общенаучные методы (анализ, индукции, дедукции, обобщение, классификация, метод системного подхода и др.), так и специальные методы исторического познания (проблемное и хронологическое рассмотрение изучаемых процессов), а также специальные правовые методы исследования (формально-юридический, сравнительно-правовой). На основе обобщения и сравнительно-правового анализа нормативных правовых актов автором выработан подход к определению границ и объема системы норм советского права, составлявших институт ответственности лиц, сотрудничавших в годы Великой Отечественной с немецко-фашистскими захватчиками. В результате исследования выделен ряд особенностей, характерных для правотворчества и правоприменения в сфере противодействия коллаборационизму, которые в условиях политико-идеологических установок, максимально обострившихся в военный период, способствовали формированию практики необоснованных и несправедливых репрессий в отношении советских граждан, вовлеченных в сотрудничество с немецкими оккупантами. Вместе с тем, автор приходит к выводу о неправильности оценки института ответственности коллаборационистов в качестве исключительно репрессивного и лишенного начал справедливости. При этом, по мнению автора, усиление ответственности за противоправную деятельность коллаборационистского характера в чрезвычайных условиях Великой Отечественной войны было необходимым и оправданным. На конкретных примерах в статье продемонстрированы тенденции постепенного изменения охранительных норм в направлении дифференциации и индивидуализации ответственности лиц, в той или иной степени причастных к сотрудничеству с противником.

DOI: 10.7256/2409-868X.2017.5.22747

Аннотация: Предметом исследования является последнее десятилетие существования Восточно-тюркского каганата. Изучаемый период ранее привлекал внимание отечественных ученых, но из-за ограниченного использования китайских письменных источников и акцентировании на других вопросах, тюрко-китайским отношениям не уделялось достаточно внимания. В статье впервые приводятся материалы придворного хрониста Чжан Цзюлина, занимавшего пост управляющего центральной канцелярии дворца в 734 – 736 гг., а также биография китайского полководца Ван Чжунсы. Анализируется региональная ситуация в степи после смерти восточно-тюркского кагана Бильгэ, а также изучается политика династии Тан в отношении северных кочевых соседей. В статье использованы методы сравнительно-исторического анализа, историко-генетический, структурный методы, а также методы историографического и источниковедческого анализа. Научная новизна заключается в том, что в статье показаны малоизученные сюжеты тюрко-китайских отношений, внешние стратегии Китая по отношению к кочевникам, а также политика кочевых племен (кумоси и кидань), ранее входивших в состав Восточно-тюркского каганата, но после 735 г. выступивших против тюрков при поддержке Китая. Именно объединение интересов Китая и кочевников, наряду с внутриполитической борьбой в каганате, привели к ослаблению тюрков и падению их государственности в 745 г.

DOI: 10.7256/2409-868X.2017.5.19603

Аннотация: Предметом исследования являются основания, условия и практика реализации отзыва депутатов в период становления советской политической системы. Отзыв депутата имел ограниченное распространение в мировой и отечественной практике в первой четверти XX века. Пришедшие к власти большевики, ввели отзыв депутата в советскую избирательную систему, считая его важной формой непосредственной демократии, пересмотрев механизм взаимодействия депутатов и избирателей. Вопреки первоначальным замыслам, отзыв депутата в советской действительности, не стал формой «подлинной пролетарской демократии», реализовывался в рамках директив, спущенных сверху, и не был поддержан сколько-нибудь широкой инициативой населения. Вместе с тем, отзыв депутата не являлся и значимым способом борьбы с оппозиционными депутатами, большевики использовали более жесткие политические практики для вытеснения нелояльных депутатов из составов советов. Исследование основано на методологических принципах историзма, системного анализа и объективности. Принцип историзма позволяет рассматривать эволюцию института отзыва депутатов в контексте исторической эпохи. Системный подход и структурно-функциональный анализ позволили определить механизм функционирования отзыва депутатов, а также место института в советской избирательной системе. Новизна исследования заключается в комплексном изучении правовой регламентации оснований, условий и порядка реализации отзыва депутатов на этапе становления советской избирательной системы. Впервые вводимые в научный оборот источники позволили выявить механизм функционирования, реальное значение института и проблемы реализации отзыва депутатов в советской политической практике. В исследовании делается вывод, что до середины 1920-х гг. институт отзыва депутатов не находил реального развития в советском законодательстве и применения на практике. В период реализации политики «оживления» Советов (1925–1929 гг.) отзыв рассматривался в качестве меры активизации деятельности депутатов Советов, в советском законодательстве были конкретизированы основания, условия и порядок отзыва. На практике отзыв депутата остался невостребованным. Отзыв депутата из формы непосредственного волеизъявления избирателя превратился в одну из форм организационно-массовой работы Советов. В 1930-е гг. отзыв депутата стал одним из элементов механизма выявления и борьбы с «классовыми врагами», но не получил широкого распространения в этом качестве.

DOI: 10.7256/2409-868X.2017.5.20554

Аннотация: Предметом исследования (выполненного на базе результатов научно-исследовательской работы по теме «Экономические и правовые аспекты внешнеторговой деятельности России с начала ХХ века: прошлое, настоящее, перспективы») является внешняя торговля России за период с середины 1914 г. до первой половины 1921 г. Анализируются изменения российской внешнеторговой политики и внешнеторговых операций, связанные с участием страны в Первой мировой войне, а также с внутренними событиями последующих лет, торговой и «золотой» блокадами Советской России со стороны западных стран. Основными методами, используемыми автором, являются метод философского диалектического познания реальности, системный метод, сравнительно-исторический, историко-правовой, экономико-правовой, формально-логический, метод ретроспективного анализа. В работе прослеживаются последовательные изменения в государственном регулировании внешнеторговых операций: переход от ограниченного вмешательства государства во внешнеторговую деятельность к запретительно-разрешительной системе регулирования с последующим установлением вскоре после Октябрьской революции государственной монополии внешней торговли. На основании проанализированных статистических данных автор показывает, как повлияло участие в Первой мировой войне и последующие внутренние события на торговый баланс страны, на объемы и структуру экспорта и импорта, перечень торговых партнеров России.

DOI: 10.7256/2409-868X.2017.5.19671

Аннотация: Предметом исследования являются мотивы активности театральной публики в тылу на начальном этапе Великой Отечественной войны. Театры, как и другие предприятия и учреждения, продолжали работать. Более того, они не пустовали. Но понимание того, что люди и вдали от передовой, работая на победу, испытывали лишения, обозначило вопросы, связанные с морально-этическими воззрениями, потребностями и финансовыми возможностями населения. Исследование проведено на примере зрелищных предприятий столицы Башкирской АССР г. Уфы. Методология исследования базируется на принципах историзма, системности, объективности. Источниковой базой для написания статьи послужили неопубликованные архивные материалы, а также опубликованные документы, в том числе воспоминания участников событий. В ходе исследования установлено, что театр еще с 1930-х годов рассматривался властью как агитационно-воспитательная трибуна, как мощный, наделенный художественной силой инструмент воздействия на сознание людей, в суровом режиме поднимавших экономику страны. А поскольку агитационная сила театра ничего бы не стоила, если бы зрительные залы пустовали, партийно-государственный аппарат вел большую работу по формированию моды на культурный досуг. Именно тогда театр стал определять личный престиж советского гражданина. То есть к 1941 г. зрительский потенциал в стране, особенно в городах, был достаточно высок. Агитационно-воспитательное значение театра с еще большей силой обозначилось с началом войны, что, естественно, отразилось на культурной политике государства. В Уфе объективно сложились условия, способствовавшие поддержке интереса к театру. В город были эвакуированы знаменитые труппы из Киева, Одессы и др.; в плотном режиме проходили гастрольные концерты всесоюзных знаменитостей, представлявших различные сценические жанры. Обеспечивалась ценовая доступность зрелищных предприятий. Льготные категории населения – прежде всего, раненые в госпиталях и призывники – обслуживались бесплатно. В целом можно отметить, что трагичность ситуации не смогла воспрепятствовать культурному подъему.

DOI: 10.7256/2409-868X.2017.5.20836

Аннотация: Предметом исследования является корпус миниатюр манускрипта NLI MS Giraldus 700. Объектом исследования является риторический инструментарий и способы имплификации визуального текста изображений авторской рукописи третьей редакции «Топографии...» в семантический пласт стилистики данного трактата конца XII в. Особое внимание автор уделяет классификации и типологии миниатюр в отечественной и зарубежной историографии. Также исследователь уточняет типологию изучаемой рукописи и её место в традиции английского бестиария периода Высокого Средневековья. В работе применяется метод исторической текстологии на материалах прикладного изобразительного искусства эпохи последней четверти XII — начала XIII в. Новизна проведённого исследования состоит в исключении из подборки списков не современных автору источника — «Топографии Ирландии». Т. е. на основе такого рисованного риторического инструментария наглядно восстанавливается стилистический и риторический метод средневекового книжника — логическая инфаза. Другим значимым выводом стало уточнение семейства и подтипа бестиария — IIA по классификации Джеймса–МакКалоха–Йаппа. Важным практическим результатом проведённого анализа миниатюр будет осознание в рамках компаративистского подхода архетипической природы синхронии визуального и письменного текста, как такового в период с III по XII вв.

DOI: 10.7256/2409-868X.2017.5.18565

Аннотация: Данная статья посвящена решению вопроса о происхождении рода Рерихов, к которому принадлежал известный русский художник Николай Константинович Рерих (1874 – 1947). Объектом исследования является родословная отца Н. К. Рериха - Константина Фёдоровича Рериха (1837 - 1900), а предметом исследования – прямая мужская линия Рерихов, которая была изучена на материале метрических книг Латвийского государственного исторического архива (ЛГИА) и Центрального государственного исторического архива Санкт-Петербурга (ЦГИА СПб). Несмотря на то, что сам художник склонялся к происхождению от летописного новгородского князя Рюрика, найденные архивные документы позволили поставить под сомнение эту "варяжскую гипотезу". В статье использовались такие методы, как: аналитический, антиязыковой, исторический (реконструкция), лингвистический, синтетический, текстологический, хронологический, эвристический. Новизна исследования состоит в том, что впервые в научный оборот рерихологии вводятся подлинные метрические и иные архивные записи о представителях рода Рерихов, проживавших в Курляндской губернии Российской империи, а также в Санкт-Петербурге, в XVIII–XX веках. Во многом это стало возможным благодаря генеалогическим находкам латвийского историка И. Силарса, которому удалось документально проследить род Рерихов почти до середины XVII века. Работая в тесном контакте с Силарсом, мы продолжили поиски в фондах ЦГИА СПб.

DOI: 10.7256/2409-868X.2017.5.20642

Аннотация: Предметом исследования является археологический текстильный материал (XII - XV вв.), обнаруженный во время археологических экспедиций в городе Старая Русса в 1966-1974 гг., разделенный на четыре композиции и хранившийся в Новгородском музее-заповеднике свыше 30 лет, затем в силу неудовлетворительно состояния подвергшийся повторной реставрации и исследованию. Основной целью исследования было определить число сохранившихся текстильных изделий, установить природу тканей, а также выяснить связь между сохранившимися артефактами - узкой золотной лентой и фрагментами вышивки, ранее считавшимися частью воротника (ожерелья). Применялась микроскопия в отраженном неполяризированном свете при увеличении от 10 до 40х, микроскопия в проходящем поляризированном свете с увеличением 100-400 х, для исследования металла - метод рентгенофлуоресцентного спектрального анализа на анализаторе S1TURBO LE. Было установлено, что происхождение золотных лент, вероятно, средиземноморское; используемая ткань (самит) отличается очень высокой плотностью и привезена, как дорогой товар, вероятно, из Византии. Тонкая работа над вышивкой позволяет отнести ее к центру, специализировавшемуся на вышивке как профессиональном ремесле (например, женский монастырь на территории Руси), однако шелковые изделия с золотными вышивками являлись дорогим товаром и могли быть привезены на Русь уже готовыми. Все золотные нити в образцах имели одинаковые характеристики (тонкие, с плотной навивкой золотой полоски), что позволило выдвинуть ряд предположений: ленты и готовая вышивка «пришли» из одного центра; ленты и нити вышивки «пришли» из одного центра; часть одной из лент была распущена и золотная нить использовалась для вышивки. Вероятно, средиземноморским товаром явились шелковые нити, шелковая ткань и золотные нити, готовые ленты и вышивка были выполнены уже на Руси. Не найдено подтверждение тому, что речь идет о части ожерелья: наличие двойного подгиба в изделии показало, что высота по направлению нитей основы изделия была не менее 16 см (что не соответствует размерности воротника - неширокой полосы ткани с вышивкой и подкладкой).

DOI: 10.7256/2409-868X.2017.5.20049

Аннотация: Предметом исследования является технология микрорасщепления в комплексах раннего верхнего палеолита Северной Монголии. Под микрорасщеплением подразумевается вся совокупность каменных артефактов, связанная с операциями по изготовлению заготовок мелких размеров, т. е. микропластин. В эту совокупность входят микронуклеусы, специально подготавливаемые ядрища для получения микропластин. Это не истощенные нуклеусы, а особая, самостоятельная группа ядрищ, которую вполне обоснованно можно назвать микронуклеусами. Кроме того, к микрорасщеплению относятся и микропластины и их фрагменты. Орудий из микропластин, которые также входили бы в предмет исследования, в материалах рассматриваемых комплексов, не обнаружено. Применяется традиционная в археологических исследованиях методика: технико-типологический и морфологический анализ каменного инвентаря, принадлежащего микрорасщеплению – микронуклеусов и микропластин. До сих пор микрорасщепление, как самостоятельное направление развития технологии обработки камня в раннем верхнем палеолите восточной части Центральной Азии не рассматривалось. Это первая попытка на примере материалов из Северной Монголии проследить факты существования микрорасщепления уже на ранних этапах верхнего палеолита (37–26 тыс. л. н.). Делается вывод, что в восточных регионах Центральной Азии от Алтая до Монголии предпочтение отдавалось торцовому, а затем клиновидному микрорасщеплению, в отличии от западных регионов, где преобладало кареноидное микрорасщепление.

DOI: 10.7256/2409-868X.2017.5.20866

Аннотация: В качестве объекта исследования выступает патриотическая пропаганда в Пруссии в годы Освободительных войн (1813–1815). Предмет исследования – роль религиозно-патриотических праздников в прусской государственной пропаганде. Цель работы заключается в том, чтобы определить те пропагандистские задачи, которые выполняли религиозно-патриотические праздники, а также выявить их основные структурные элементы. Подробно изучается такой аспект, как мобилизационный потенциал религиозно-патриотических праздников. Особое внимание уделяется христианским символам и религиозной аргументации, к которым прибегали организаторы патриотических праздников. Методология работы основывалась на принципах историзма и объективности. Дополнительно использовались методы работы с таким специфическим источником, как протестантская проповедь. Новизна работы заключается в том, что автор подчёркивает значимость локального патриотизма, в то время как в современной историографии Освободительные войны 1813–1815 годов традиционно рассматриваются с позиций немецкого национализма. Главная задача, которую преследовали организаторы празднеств, заключалась в том, чтобы мобилизовать население прусского королевства на борьбу против врага и поднять моральный дух народных масс. Также преследовалась цель создать представление о единой прусской нации, сплотить подданных вокруг короля и тем самым укрепить лояльность населения по отношению к правящей династии и государству. Узко прусская патриотическая тематика превалировала над немецкой национальной тематикой. В качестве главного средства конструирования патриотической идеологии выступали религиозные символы и образы (христианская жертвенность, священная война), формировалось представления о личном участии Бога в военных действиях против врага. Результаты исследования позволяют обратить внимание на роль религиозного фактора в конструировании патриотических идеологий европейских государств в эпоху наполеоновских войн.