Отражение сакральной символики в фольклоре и танцевальной культуре чеченцев

Ильясов Леча Махмудович ORCID: 0000-0002-8824-4303 кандидат филологических наук докторант Института этнологии и антропологии РАН 117335, Россия, г. Москва, ул. Профсоюзная, 42, оф. 4 Iliasov Lecha Makhmudovich PhD in Philology Independent researcher 117335, Russia, Moscow, ul. Trade Union, 42, office 4 lechailyasov@gmail.com

Научный интерес к петроглифам средневековых сооружений Чечни появляется во второй половине XIX в. и связан с деятельностью археологической экспедиции В.Ф. Миллера, основной целью которой были поиски следов христианства на Северном Кавказе. Исследователь обнаружил две каменные плиты с петроглифами на башне в чеченском селении Хайбах, в окрестностях озера Галанчож. Одна из них представляла собой арочный камень входного проема, в центре которого нарисован крест, а под ним орнамент, оканчивающийся с обеих сторон спиралями. На другой были изображены три креста: большой - в центре и два поменьше – по бокам. Эта плита, как предположил ученый, «была взята с христианского памятника и употреблена как простой камень при построении башни». К следам былого христианства он также отнес почитание креста в самых разных формах, бытовавшее у вайнахов еще в начале XVIII в. ^[1].

В советское время изучением петроглифов архитектурных сооружений Чечни занимались А.А. Исламов, И.Д. Магомадов, В.П. Кобычев, В.И. Марковин ^{[2; 3; 4; 5]}, труды которых были посвящены, в основном, исследованию их семантики и функционального назначения.

Однако сакральные символы использовались не только в материальной культуре (орудия труда, оружие, украшения, керамика) в качестве декора и орнамента, но и в мифологических сказаниях, легендах, волшебных сказках, нартском эпосе в качестве схем, создающих их внешние очертания, свидетельствуя о их первоначальном ритуальном значении и культовом содержании. Сельскохозяйственный календарь, различные жанры фольклора, народный танец несут в себе закодированную информацию о древнейших религиозных культах, бытовавших на Северном Кавказе в эпоху поздней бронзы, отголоски которых дошли до нашего времени, зафиксированные древними «художниками» в отдельных петроглифах и их композициях.

В этом отношении почти вся средневековая петроглифика Чечни имеет параллели в системе символов кобанской культуры, среди которых встречаются лабиринт, двойные спирали, солярные и астральные символы различного типа, в том числе свастика с закругленными и прямоугольными концами, человеческая ладонь, змеевидные изображения, фигуры людей и животных. Более того, стиль изображения оленей в наскальных рисунках в верховьях реки Аргун абсолютно идентичен бронзовым скульптурам кобанцев, что дает возможность отнести эти петроглифы к I тыс. до н.э. ^[6]. Исследователи отмечают наличие у племен кобанской культуры развитой сложной мировоззренческой системы, с которой связана предметная структурированная символика с понятным для населения значением ^{[7, с.70]}.

Древний художник выбирал из изобразительного багажа наскального искусства наиболее емкие, универсальные символы, способные на маленькой поверхности строительного камня запечатлеть очень важную для коллектива сакральную информацию, способную защитить постройку от всего дурного, или обращенную к языческим божествам молитву о благополучии и процветании, живущих в ней людей, или имеющий культовое значение космогонический миф. Поэтому мы встречаем на стенах башен сакральные символы, которые относятся к базовым архетипам и сохраняют свою сакральную актуальность в течение тысячелетий.

На камни архитектурных сооружений наносились и композиции с изображениями магических обрядов, «так как магия ограничена строгими условиями своей эффективности: точное воспроизведение колдовской формулы, безукоризненное совершенство ритуала, неукоснительное соблюдение табу и церемоний обряда» ^{[8, с.91-95]}.

Кроме того, можно предположить, что петроглифы использовались и для сохранения и передачи важной сакральной или социальной информации членам сообщества с помощью специальной символики (кода), которая имела древние традиции в этой географической и культурной зоне ^{[9, с.37-46]}.

Миф «О том, как произошли солнце, луна и звезды» запечатлен на камне циклопической постройки в местечке Колхад, к югу от селения Ведучи ^{[10, с.295]}. На огромном камне (1м х 0,7 м) изображены символы луны и солнца, рядом с ними антропоморфные фигуры, одна из которых чуть поменьше, по всей видимости, является изображением девушки ^{[11, с.71]}. Кроме того, на камень нанесены знаки, связанные с сельскохозяйственным календарем, что указывает и на практическое использование композиции древними земледельцами.

В петроглифике Чечни зафиксированы и другие сюжеты, отражающие мифы о происхождении планет Солнечной системы и созвездий, календарные циклы и обращения к Богу с молитвой о благодати. Тема благодати проходит через многие сказки, мифы и сказания чеченцев. Миф «О возникновении благодати земной» связывает ее происхождение с огромной белой птицей ^[12]. Отражением этого мифа можно считать композицию на камне в селении Харкарой, в которой водоплавающая птица изображена как существо, представляющее Верхний, Божественный мир. Интерес в этой композиции представляет и изображение злака, который здесь является и олицетворением растительного мира как части мироздания, и символом небесной благодати.

Широко представлен в петроглифике Чечни, Ингушетии и Северной Осетии миф о похищении героем огня для людей, который был очень популярен на Кавказе. В чеченской версии нарт Пхармат украл огонь у божества грома и молнии Селы и отдал его людям. В этом подвиге ему помогает конь, который уносит своего хозяина от гнева разъяренного божества и помогает ему добыть огонь, но не спасает от жестокого наказания. Изображения всадника рядом с солярными символами на камнях средневековых башен могут быть связаны с древним сюжетом о похищении огня.

В Чечне еще в XVIII в. отмечали праздник, связанный с одиннадцатилетним календарным циклом, который может быть отголоском мифа о золотом руне. Во время празднования на дубовую раму, выполненную в виде креста, натягивали шкуру белого барана, и это изделие, которое сохраняло свою сакральную силу в течение одиннадцати лет называлось «дашо эртал – золотое руно» ^[13].

Отголоски древних верований сохранились и в произведениях устного народного творчества, в том числе и в волшебных сказках, герои которых обладают магическими способностями и пользуются волшебными предметами, которые помогают им побеждать чудовищ и путешествовать во Вселенной. В селении Гамхи на камне боевой башни сохранилась композиция, в центре которой изображен предмет, напоминающий летательный аппарат, внутри которого отпечаток руки, на крыльях – косой крест и маленькая антропоморфная фигура. Аппарат окружен кругами и квадратами, внутри которых нарисованы группы точек, напоминающие созвездия Зодиака.

Бронзовые статуэтки кобанской культуры поздней бронзы и раннего железа, в которых запечатлены различные элементы народного танца, обнаружены в различных районах Северного Кавказ, что свидетельствует о его древности ^[14]. Это подтверждается и рисунками на каменных башнях, зафиксировавших танцующие антропоморфные фигуры.

В чеченской танцевальной культуре сохранились различные движения и фигуры, которые свидетельствуют о ритуальном, тотемистическом происхождении народного танца и связи его с сакральными для народов Кавказа животными: медведем, бараном, оленем, которые, вероятно, были тотемными в древнейшее время. Баран в представлениях чеченцев был олицетворением твердости, мужества и стойкости, медведь – физической силы в сочетании с человеческой мудростью, олень – благородства и скорости.

Рисунок коллективных и парных танцев чеченцев свидетельствует о их связи с культом солнца, так как они имеют аналогии в таких солярных символах, как круг, двойная спираль и свастика. Солярная символика на поясных пряжках кобанской археологической культуры VI в. до н.э. является отражением мифа о солнце, которое вечером покидает мир живых и погружается в море, а утром опять возвращается и, достигнув апогея, опять уходит в мир мертвых. Этот миф распространен во многих регионах мира, в том числе у скандинавских народов ^{[15, с.127-138]}. В петроглифике Чечни этот миф часто воспроизводится в сюжетах «космической охоты».

Танец мужчины и женщины олицетворяет собой миф о вечной погоне солнца за луной, а их движения образуют рисунок в виде двойной спирали. Парный танец изображен на камне жилой постройки в селении Макажой, при этом пол двух антропоморфных фигур обозначен при помощи специальных символов (женский – треугольником, мужской – вытянутым прямоугольником), что также проливает свет на их возможную семантику, связанную с культом плодородия.

Магия круга, который является одним из самых распространенных солярных символов в петроглифике и орнаментике Северного Кавказа, представлена в коллективном круговом воинском танце «Чагаран хелхар», который должен был внушить воинам уверенность в бою, дать им возможность ощутить сплоченность и единство.

Женщина должна была выразить свои эмоции в танце через движения рук, головы, плеч, а мужчина должен был быть максимально сдержанным и мог дать волю своим чувствам лишь в середине танца, которая соответствовала положению солнца в зените. Этот эпизод танцевального действия назывался у чеченцев «бухь богIар», и завершая его, танцор вставал на носки. Это движение зафиксировано в композиции на арочном камне в селении Ошни, в которой запечатлен обряд охотничьей магии. В этом контексте оно могло обозначать выражение благодарности языческому божеству за удачу в охоте.

Реликты тотемических воззрений отразились в волшебных сказках, в которых в виде главных персонажей выступают медведь, волк, олень, заяц, дикий козел. Довольно частым в фольклоре является мотив происхождения главного героя от медведя. С этим могучим зверем связаны многие суеверия вайнахов. Г.Ф. Чурсин пишет: «Части тела медведя – когти, зубы, шерсть часто употребляются у народов Кавказа в качестве амулетов, прибивают их к косяку дома, чтобы злые духи не могли войти в дом». Народы Дагестана вешали медвежью лапу в помещениях, где размещался домашний скот, чтобы увеличить приплод, а также применяли медвежий коготь для защиты от дурного глаза. Осетины когти и зубы вешали на колыбель, чтобы защитить младенца от злых духов и дурного глаза ^{[16, c.203-210]}.

Согласно чеченским поверьям, если сосчитать до тысячи звезд, можно превратиться в медведя ^{[17, с.120-121]}. Бронзовая подвеска в виде головы медведя была обнаружена в кобанском погребении у села Верхний Куркужин в Кабардино-Балкарии, что свидетельствует о древности почитания медведя у северокавказских народов ^{[18, с.228]}.

Огромным почетом и уважением пользовался у чеченцев и ингушей волк, который считался зверем, обладающим сверхъестественным могуществом. У чеченцев сохранилась легенда, согласно которой, перед концом света подует такой сильный ветер, что горы сравняются и земля будет гладкой, как скорлупа куриного яйца. Даже звери и люди, зарывшиеся глубоко в землю, будут выброшены из своих убежищ и разметаны по ровной глади земли. И только волк, повернувшийся навстречу ветру, не сойдет с места, хотя страшная сила земли сорвет с него шкуру, как овчинную шубу. Только в этот миг волк узнает о своей силе ^{[19, c.189]}.

В народной песне о происхождении чеченцев поется: «Мы родились в ту ночь, когда щенилась волчица, нам имена давали под рев барса ранним утром», тем самым подчеркивается родство чеченцев с волком и барсом. В I тыс. до н.э. изображение волка было излюбленным мотивом в кобанском искусстве: на поясных пряжках, рукоятках боевых ножей, ножнах мечей, лезвиях боевых топоров ^{[20, с.52]}. Волк нарисован на квадратном камне фасада прямо над лазом склепа у селения Васеркел. Петроглиф указывает на то, что в этом склепе погребены представители фамилии, которая ведет свое происхождение от волка. С волком связаны многочисленные народные суеверия, которые живут среди народов Кавказа до сих пор. Согласно поверьям грузин, кто носит волчий зуб, тому можно не бояться стаи волков, а если привесить его к лошади, то она начнет скакать гораздо быстрее. Абхазы зашивали волчий зуб в кожу и носили в качестве талисмана. Также в качестве оберега использовали разные части волка аварцы: волчью шкуру вешали на пасеках; альчик из ноги волка привешивали к овце, чтобы она не страдала ревматизмом. Также они верили, что если носить с собой волчий глаз, то он помогает бодрствовать и быстро просыпаться от сна ^{[16, с.209-210]}.

Чеченцы верили в магические свойства волчьей шкуры, хвоста, жил. Для поимки вора, согласно поверьям, нужно было сжечь волчью жилу, после чего у человека, который совершил кражу, должны были отсохнуть конечности. О проведении этого ритуала публично сообщалось заранее в надежде на то, что вор сам признается в краже, испугавшись его последствий. Волчий хвост считался средством приворота: для того, чтобы вызвать симпатии женщины, нужно было коснуться ее волчьим хвостом.

Олень является одним из самых почитаемых животных в мире, воплощением солнца. В чеченской мифологии олень олицетворял мир предков, что подтверждается композициями петроглифов в селениях Талкали и Харкарой. У вайнахов считалось, что дом, на воротах которого прибит череп оленя с рогами никогда не постигнет несчастье – его будут всегда наполнять счастье и удача ^[19]. В народном экологическом сознании чеченцев и ингушей олень занимал особое место – если охотник не соблюдал чувства меры в охоте, его ожидало страшное наказание. Языческие божества часто принимали облик оленя при встрече с людьми. Изображение оленя в петроглифике Чечни является самым распространенным – оно представлено как в простых композициях, так и многосоставных, в том числе и тех, где запечатлены обряды охотничьей магии.

Козел воспринимался чеченцами и ингушами как сакральное животное, наиболее предпочитаемое ими для жертвоприношения во время различных религиозных праздников, особенно, связанных с погребальным обрядом и поминками. Во многих районах Северного Кавказа над могилой убитого молнией резали черного козла, а шкуру его вывешивали на вилообразном шесте, что должно было, согласно поверьям, вызвать дождь ^{[4, с.155]}. С этими традициями, возможно, связан петроглиф в виде перевернутого вверх ногами козла на боевой башне в селении Дере, который в данном случае может представлять и имитацию жертвоприношения, и магический обряд, который должен способствовать выпадению осадков.

Композиция петроглифов, в которой запечатлен обряд вызывания дождя, был обнаружен на окраине селения Балансу, на южной стороне скального массива: валяные сапоги с длинными голенищами, кожаные чувяки носками вверх, человеческая рука, пальцы которой свернуты в форме спирали, стилизованные антропоморфные и зооморфные фигуры, четыре кумгана и две чаши с округлыми днищами. Согласно преданию, рисунки были сделаны в XVIII в. с целью вызвать дождь во время сильной засухи ^{[5, с.102-123]}.

Если связи сакральной символики с орнаментально-декоративными элементами прикладного искусства и культовыми основами мифологии достаточно наглядны, то отношение нартского эпоса к петроглифике определяется наличием в ней композиций, отражающих ключевые события религиозно-мифологического содержания (посещение мира мертвых, исчезновение благодати, смерть нартов).

Таким образом, сакральные символы, которые составляют основу петроглифики средневековых архитектурных сооружений, получили широкое распространение не только в материальной культуре чеченцев (орудиях труда, оружии, украшениях, керамике) в качестве декора и орнамента, но и в фольклоре, танцевальной культуре, выполняя функции структурных форм, организующих их внутреннее пространство, и тем самым придающих их содержанию сакральный характер.

Просто выделите и скопируйте ссылку на эту статью в буфер обмена. Вы можете также попробовать найти похожие статьи