DOI: 10.7256/2409-8728.2015.4.15258

Аннотация: Статья посвящена изучению взаимодействия процессов секуляризации и десекуляризации в исторической ретроспективе и в современном мире. Автор делает попытку переосмыслить соответствующие процессы в терминах псевдоморфозы и псевдоморфной инверсии. Фиксируется специфическое авторское понимание процесса секуляризации. Особое внимание уделяется процессам секуляризации/десекуляризации в постсоветской России. Анализируются процессы, протекавшие в религиозной сфере в 1990-х, а также формы и механизмы десекуляризации первых полутора десятилетий XXI в. и возможные пределы реализации этой тенденции. Автор опирается на разрабатываемую им концепцию псевдоморфного развития России, согласно которой псевдоморфоза – не только важный исторический поворот, определяющий вектор движения российского социума, но и специфический тип развития. Делается вывод о том, что жесткий советский секуляризм сменился не трендом десекуляризации, а установлением европоморфной модели цивилизованного секулярного общества. И лишь с начала «нулевых» десекуляризация стала набирать силу. В российской ситуации это явилось не только и не столько отражением общемировой тенденции движения к «постсекулярному обществу», сколько проявлением классической псевдоморфной инверсии.

DOI: 10.25136/2409-8728.2019.8.30830

Аннотация: Статья посвящена изучению стадий развития цивилизации, в том числе вопросам перехода цивилизации от варварской до экуменической, согласно исторической модели Тойнби, а также оценке современных глобализационных тенденций. Предметом исследования являются положения философии истории Арнольда Тойнби и вопросы соотнесения религии и культуры в контексте формирования и развития цивилизаций. Особое внимание уделяется особенности и важности конфликта цивилизаций Тойнби в свете текущих процессов глобализации в мире. Автор статьи рассматривает опасности, к которым может привести как вестернизация (будучи носителем технократических принципов), так и глобализация в целом. Методология данного исследования включает в себя выполнение анализа специфических особенностей тойнбианской философии истории и выделение значимости религии и культуры в процессе формирования цивилизации. Основной вывод проведенного исследования заключается в том, что философия истории Тойнби является полезной теоретической базой, которая позволяет оценить тактические и стратегические прогнозы в контексте глобализации. Сохранение внутренних ценностных ориентиров с принятием заимствований из чужих культур для их мягкой ассимиляции дает возможность государству миновать стадию кризиса (надлома) и увеличивает шансы сохранить основу культурной идентичности.

DOI: 10.25136/2409-8728.2018.1.21578

Аннотация: Объектом исследования является коллективная память как важный аспект исторического сознания. Предметом исследования проблема взаимосвязи истории и коллективной памяти. В работе рассматриваются существенные аспекты истории и памяти. Целями работы являются, во-первых характеристика наиболее важных форм взаимодействия истории и памяти и выделение наиболее характерной для настоящего времени формы взаимодействия истории и памяти, во-вторых рассмотрение проблемы закономерностей исторического сознания, в связи с проблемой исторического времени и забвения Анализируются различные способы взаимодействия данных пространств: историческое знание как особый случай памяти (Коллингвуд), история как способ удержания актуальных для настоящего времени образов памяти (Хальбвакс), история как форма культурной памяти (Ассман). Память в данном случае обогащает историческое знание ценностными ориентациями, история корректирует комплекс имеющихся воспоминаний. Культурная память обладает коннективной структурой связывающей настоящее и прошлое, основной функцией которой является повторение. История становится культурно-историческим нарративом и обладает обосновывающей функцией, обоснованная записанная история – это ситуация, в которой страны, народы и группы осознают себя посредством определенного опыта. Основная функция памяти состоит в преображении данного опыта в нарратив зависимый от изменений рамок памяти. Таким образом, мы можем говорить достоверно о действии определенных сил истории в рамках конкретного исторического периода. История - попытка восстановить утраченное и искаженное, что невозможно без учета мировоззрения и культуры общества, память же выполняет задачу восстановления духа эпохи. Предложен принцип дополнительности - память и история дополняют друг друга, соотнося отдельные факты и события с образами и символами и провести исследование феномена исторической культуры, опирающееся на анализ явлений в контексте опыта исторических ментальностей, где зафиксированные образы выступают в качестве интерпретационных моделей мира.

DOI: 10.7256/2306-0174.2014.6.12434

Аннотация: В статье осуществляется экспликация культурно-антропологических оснований мифологизации исторических событий, в традиционном и новоевропейском обществах в их генетической взаимосвязи с деятельностью общественного и исторического сознания. Реализуется анализ феноменологии восприятия сознанием социума тактих явлений человеческого бытия в мире как повседневность и событийность, выявляется специфика подобного восприятия в дискурсе традиционной и новоевропейской культур. Отдельное внимание уделяется вопросу о специфике взаимосвязи мифоистории, событийности и повседневности в общественном сознании. Посредством использования феноменологического метода реализуется концептуалицзация таких феноменов как повседневность и событийность, а также анализируется их взаимосвязь с процессом формирования мифоистории. Доказывается положение о том, что мифологическая интерпретация прошлого общественным сознанием в традиционном и новоевропейском обществах взаимосвязана с восприятием феноменов повседневности и событийности. Феномен повседневности в культуре традиционного общества постоянно подменяется событийностью, что приводит к полной мифологизации всего мира. В сознании новоевропейского социума, напротив, наблюдается стремление к изживанию удивления и неразрывно связанного с ним феномена событийности.

DOI: 10.7256/2409-8728.2016.2.17865

Аннотация: Рассматривается проблема осмысления истории как целостности в горизонте метафизической и постметафизической историософской рефлексии. Выявляются основные подходы к проблеме единства истории, анализируются трактовки и решения этой проблемы, представленные в историософских концепциях Гегеля, Б. Кроче, Л. Карсавина, О. Шпанна и П. Вена. Особое внимание уделяется анализу и сопоставлению различных способов осмысления единства исторического процесса в контексте классической философии истории. Проводится разграничение между понятиями «целостность истории» и «завершённость истории», показывается, что осмысление истории как целостности возможно и без допущения идеи «конца истории». В процессе исследования применялся сравнительный (компаративный) метод исследования, использовался проблемно-тематический способ анализа и изложения материала. В контексте классической (метафизической) философии истории единство исторического процесса обеспечивается благодаря различению двух уровней исторической событийности: сущностной истории, которая отождествляется с логикой истории, и истории эмпирической. В постметафизической философии отрицается возможность концептуального осмысления всемирной истории как целостности, а признается лишь множественность несводимых друг к другу событийных рядов. Промежуточное положение между классической философией истории и антисубстанциалистски ориентированной эпистемологией истории занимают концепции Б. Кроче и Л. П. Карсавина. В них отрицается идея конца истории, но сохраняется возможность осмысления всемирной истории как «незавершённой целостности».

DOI: 10.25136/2409-8728.2019.1.27541

Abstract: The subject of this research is the social heritage of the prominent French philosopher Cornelius Castoriadis (1922-1997). The authors gives special attention to the plots of his works that are referred to the problem of such philosophical interpretation of the historical process, in which a human would not resemble an alienated subject, but rather a conscious, creative being. On this path, the philosopher meets Marxism, existentialism of Sartre, and structuralism of Lévi-Strauss, which he critically comprehends, upholding his kindred principles related to the Greek democratic traditions. He critically rejected scientism, naturalism, individualism, Eurocentrism, functionalism, positivism and determining, which in his opinion, eclipse the true content of all of the three methodologies. The author reviews a number of theses and text of Castoriadis, comparing with the text of some representatives of Marxism (Lenin, Plekhanov), existentialism (Sartre), and structuralism (Lévi-Strauss, Foucault, Althusser). The scientific novelty consists in the attempt to present Castoriadis as a so-called reformer of the philosophy of history. He configures not only as a successive critic of Marxism, existentialism and structuralism, but also as an independent thinker who revived the fading interest to the philosophy of history. The main conclusion is defined by the fact that the works of Castoriadis represents a cycle of studies on the philosophy of history, and in the center of the live historical process is a creative group of people a monolith of the “magma” of social reality and social ideality.

DOI: 10.7256/2409-8728.2016.6.19016

Аннотация: Особое внимание уделяется Анахарсису – одной из самых загадочных и противоречивых фигур древнегреческой истории. Несмотря на значительное количество сохранившихся свидетельств о жизни великого скифа и фрагментов его учения, многие исследователи до сих пор высказывают сомнения в историчности этого персонажа. Расхожий в античности образ Анахарсиса как «мудреца-дикаря», избежавшего разлагающего влияния цивилизации, формируется у Эфора и развивается у киников, а затем – у Диодора, Плутарха, Элиана, Лукиана. По-видимому, Эфором же Анахарсис впервые включается в число Семи мудрецов, что наделяет его статусом одного из родоначальников философии. Вполне вероятно, что образ Анахарсиса использовался и в целях аллегорической пропаганды, в частности, для возвеличивания Афин. При написании этой статьи, автор использовал как герменевтический метод, так и диалектический. Наряду с этими методами широко применялись также такие частные методы познания, как логический, исторический, и др. Основными выводами проведенного исследования является то, что философия Анахарсиса весьма разнится с современной ему греческой и выдает в нем пришельца из другой цивилизации; в ней угадываются мотивы, характерные для индоевропейской ментальности, мифологии. При этом важно понимать, что влияние Анахарсиса на греческую мысль было весьма существенным. Его испытали киники, стоики, софисты, а также Платон и Аристотель. Таким образом, прямо или опосредованно учение Анахарсиса лежит в основе греческой, а стало быть, и западной философии, и именно по этой причине оно требует значительно большего к себе внимания исследователей.

DOI: 10.7256/2409-8728.2015.2.14639

Аннотация: Данная работа представляет собой аналитический комментарий к книге М.К.Петрова «Язык. Знак. Культура». Петров принадлежит к поколению советских философов второй половины ХХ века. Центральная идея его философии – «онаучнивание» общества, постановка по-новоевропейски понимаемой науки в качестве универсальной объединяюще-освобождающей инстанции для всего человечества. Реализуя эту программу, Петров, с одной стороны, вводит представление о структурном подлежащем разных культурных миров – социокоде. На основе этого понятия он отделяет европейскую культуру от неевропейских. С другой стороны, он вводит представление о «дисциплинарной структуре» науки, которая выражает в сжатом виде то структурно-антропологическое подлежащее европейского мира, которое и выражено в понятии «социокод». Европейский социокод устанавливает индивидуального человека как существо инновационно-всеобщее, то есть как имеющее право на инновацию и участие в конструировании мира в целом. Соединяя генезис европейского мира с дисциплинарной структурой современной науки, Петров реализует две задачи. Первая – построить генезис европейской культуры как переход от «традиционного» социокода к европейскому. Вторая – построить переход от «дисциплинарной структуры» философии через теологию к науке. Реализация второй задачи Петрова и является главным объектом критики в данной работе. Автор акцентирует, что тот способ, каким Петров идет к дисциплинарной структуре науки и само понимание этой структуры депроблематизирует проектно-антропологическую логику европейской истории. Вместо того, чтобы говорить о европейской истории как об истории постановки и критики проектов мира (и, прежде всего, проектов человека), Петров исследует логику «дисциплинарной преемственности» философии, теологии и науки. В результате, в частности, логика разлома европейской истории между средневековьем и новым временем, оказывается отодвинутой в сторону. Хотя именно она, по мнению автора, должна быть поставлена в центр внимания при определении сути фундаментальных структур новоевропейского мира вообще и науки в частности. Исследуя логику этого разлома, можно будет и значительно осложнить понятие науки, поставить его в связь с новоевропейским антропологическим проектированием, и выйти к пониманию позиции самого Петрова как еще одной актуализации этого проекта в контексте борьбы с «закрытостью» тоталитарно-авторитарной системы.

DOI: 10.25136/2409-8728.2017.7.19759

Аннотация: Рассматривается проблема формирования онтологии человеческого мира, имеющая исторически-парадигмальный характер. Для этого предварительно уточняется структура философского дискурса, имеющего тройственную форму реализации. Отмечается заметное расхождение достигнутой конкретности философской мысли и её практической востребованности в обществе. Это, в свою очередь, ведёт к неизбежной односторонности и неполноте как самой мысли, так и общественной практики, когда развитие обществ определяется нарастанием доминирующей матрично-парадигмальной агрессивности и общей лжи. Это именно та форма онтологической тьмы, которая сгущается перед историческим освобождением, перед рассветом. Методология исследования базируется на диалектическом требовании проведения аналитически выверенной конкретизации мысли с её одновременной самокритикой и выявлением основания. Автор утверждает содержательную исчерпанность существующей парадигмальной основы историко-цивилизационного движения, носящей естественно-природный характер. Выход в гуманистически осмысленное будущее возможен её сменой на парадигму собственно человеческого бытия, понятого в контексте разумной практики. Вне предметной приложимости своих теоретизаций философия не может считать свое дело выполненным, но в настоящее время оно даже не поставлено проблемным образом

DOI: 10.25136/2409-8728.2017.10.22766

Аннотация: Анализируется философско-историческая концепция Генриха Риккерта. Выявляются трудности и противоречия, с которыми сталкивается эта концепция. Особое внимание уделяется вопросу о месте концепции Риккерта в контексте классических и неклассических историософских учений. Показано, что философия истории Риккерта стала одной из первых попыток преодолеть классическую (спекулятивную) историософию гегелевского типа. Дистанцируясь от гегелевской метафизики, Риккерт стремился избежать двух крайностей в понимании истории: натурализма и историзма (релятивизма). Однако, если натурализм в историописании действительно преодолевается постулированием двух несводимых друг к другу способов понимания действительности (генерализирующего и индивидуализирующего), то избежать исторического релятивизма Риккерту удаётся только через возвращения к онтологической модели спекулятивного типа. В процессе исследования применялся сравнительный (компаративный) метод исследования, использовался проблемно-тематический способ анализа и изложения материала. Опыт философского осмысления истории в рамках неокантианской концепции Риккерта показывает, что логический анализ структуры исторического познания, даже дополненный философской теорией ценностей, не позволяет решить наиболее важные вопросы неклассической философии истории. Методология «отнесения к ценностям» не может обойтись без онтологии, то есть без представлений о природе и специфике исторического бытия.

DOI: 10.7256/2409-8728.2016.4.18331

Аннотация: Рассматривается концепция исторической идентичности Ф. Анкерсмита. Выявляются основные подходы к концептуализации идентичности в современной философии истории. Проясняется соотношение между понятиями «историческая идентичность» и «социокультурная идентичность». Выявляется место концепции «возвышенного исторического опыта» в контексте постметафизической историософской рефлексии. Особое внимание уделяется роли забвения в процессе смены социокультурной идентичности. Раскрывается содержание понятий «память», «забвение», «травма» в контексте проблематики идентичности. Проводятся параллели между трактовкой идентичности субъекта у Анкерсмита и феноменологической философией Ж П. Сартра. В процессе исследования применялся сравнительный (компаративный) метод исследования, использовался проблемно-тематический способ анализа и изложения материала. В отличие от конструктивистских теорий социокультурной идентичности, в концепции Анкерсмита идентичность субъекта не конституируется посредством историописания, но логически и онтологически предшествует любым формам историографической репрезентации. Идентичность является не конструктом, а непосредственной данностью. Возвышенный исторический опыт, открывающий историческому субъекту его несамотождественность, является опытом необратимого разрыва между прошлым (прежней идентичностью) и настоящим (новой идентичностью).

DOI: 10.25136/2409-8728.2017.12.21475

Аннотация: В статье рассматриваются и анализируются мотивы, основания и направления критики историзма в философской концепции Лео Штрауса. Выявлены и упорядочены основные аргументы, выдвинутые Штраусом против принципа историзма. Все возражения Штрауса разделены на две группы. К первой отнесены те аргументы, которые оспаривают не само содержание принципа историзма, но приписываемое ему методологическое значение в контексте философского и научного познания. Ко второй группе отнесены содержательные (общефилософские и общемировоззренческие) возражения против историзма. В процессе исследования применялся сравнительный (компаративный) метод исследования, использовался проблемно-тематический способ анализа и изложения материала. Историзм рассматривается Штраусом в качестве вызова, с которым столкнулась современная философия. Ключевую роль в разложении классической философской традиции и становлении историцистских концепций, согласно Штраусу, сыграла утвердившаяся в новое время идея прогресса. Штраус собирает воедино все основные возражения и аргументы, которые высказывались против историзма представителями различных философских течений XX в. Собственный вклад Штрауса в критику историзма заключается в обосновании тезиса о том, что данный принцип не может иметь исторического и эмпирического обоснования, но представляет собой внутренне противоречивую философскую установку. Штраус убедительно показал, что позиция историзма не может быть опровергнута историческими фактами и аргументами, она может быть лишь отвергнута во имя какого-то иного (не менее фундаментального, чем историзм) философского принципа.

DOI: 10.7256/2409-8728.2015.9.16518

Аннотация: Автор исследует проблему влияния монгольского владычества на развитие Руси. Излагаются основные точки зрения по этому вопросу, существующие в философской и исторической литературе, в том числе концепции идеологов евразийства. Рассматриваются особенности заимствования монгольских матриц власти, в частности, констатируется определенный лаг, в результате которого монгольские технологии в полной мере были восприняты московскими правителями лишь после освобождения от монгольского ига. Критически анализируется версия о доминирующем византийском влиянии на развитие послемонгольской Руси. В основе авторского подхода лежит различение понятий «государство» и «власть», «технологии власти». Это позволяет отказаться от версии тотального преемства Московской Руси и Золотой Орды и показать реальное заимствование московскими правителями монгольского властно-технологического инструментария. Автор приходит к выводу о том, что имела место монголоморфная псевдоморфоза, наложение на русское общество и русские институты ордынских матриц власти. Этот процесс оказал мощное, долговременное и в целом крайне негативное влияние на развитие Руси. Византийская идеология в этой ситуации использовалась главным образом для легитимации монголоморфной системы технологий власти.

DOI: 10.7256/2409-8728.2017.4.19023

Аннотация: Рассматриваются основные трактовки принципа историзма в контексте классической философии истории: «романтический» историзм, гегелевский историзм, марксистский историзм. Показано, что принцип историзма имеет конститутивное значение для философско-исторической рефлексии, однако, в различных версиях философии истории этот принцип получает различные и даже несовместимые друг с другом интерпретации. Именно трактовка принципа историзма во многом обусловливает специфику той или иной конкретной версии философии истории. Историзм может комбинироваться и/или входить в противоречие с другими фундаментальными принципами европейской философии и науки – субстанциализмом, трансцендентализмом, телеологизмом, детерминизмом, объективизмом, редукционизмом, универсализмом, презентизмом. В процессе исследования применялся сравнительный (компаративный) метод исследования, использовался проблемно-тематический способ анализа и изложения материала. Классический историзм представляет собой фундаментальную установку метафизической (спекулятивной) философии истории, парадигмальными образцами которой являются теории исторического процесса Гегеля и Маркса. Для классического историзма характерны следующие основные черты: линейная концепция времени, идея развития (прогресса), финалистский детерминизм и телеологизм, презумпция наличия универсальных закономерностей исторического развития.

Аннотация: Данная статья продолжает общую тему, начатую в статье «Бытие и история: взаимосвязь и определение». В центре ее анализа оказывается следующий после субстанциального уровень собственно исторического определения бытия. Здесь в качестве бытия выступает человеческая история как деятельность человека, преследующего свои собственные цели. Это не отменяет объективного характера бытия на историческом уровне. Раскрывается противоречивость исторического бытия в виде противостояния гуманизма и бесчеловечных проявлений в истории, поиски утверждения человечности, в частности, Сократом, Марксом, Соловьевым, Ясперсом. Одновременно прослежен и противоположный тренд, ведущий к «закату» или «концу» истории, человека, выходу на авансцену негативной диалектики и т.п. В связи с этим характеризуется бытие человека «в пограничных условиях», одной из форм которых является феномен лиминальности, прошедший путь от древних обрядов инициации до фашистских концлагерей. В отдельном разделе анализируется радикально конструктивистcкое отношение к бытию.

DOI: 10.7256/2409-8728.2015.5.15252

Аннотация: Объектом исследования в статье является обоснование в русской философии первой четверти ХХ века идеи истории как Богочеловеческого процесса. Предметом исследования выступает русская религиозная философия истории первой четверти ХХ века. Проблема смысла истории в русской религиозной философии данного периода рассматривается в рамках православной метафизики. Смысл истории заключается в движении человечества к Богу. Развитие человеческой истории понимается как двуединый процесс, предполагающий движение Бога к человеку и человека к Богу. Точка пересечения этих двух движений - явление Христа, которое определяется как «основной факт» истории: история идет к факту явления Христа и идет от факта - явления Христа, Явление Христа указывает смысл и назначение человека, человечества в целом - Царство Божие. Осуществление смысла истории в рамках этого мира отрицается, т.к. полного «преображения» мира достичь нельзя на земле. Методами философского исследования, которые применяет автор в данной статье, выступают аналитический и сравнительный (компаративистский) методы. Основные выводы автора при сравнительном анализе концепций истории Н. Бердяева, С. Франка, Е. Трубецкого и С. Булгакова заключаются в том, что они все рассуждают в рамках классического православного понимания смысла истории – как Богочеловеческого движения к концу истории – Царству Божиему. Все указанные философы истории представляют это движение не как пассивное, а как активное движение к концу истории – «преображение» мира. Противостояния между эсхатологическим пониманием, с одной стороны, и активно-преображающим мир (как позиционирует себя С. Франк), с другой, здесь нет. «Конец» истории понимается, как гибель всего злого и «вбирание» в вечность всего «доброго» в мире. Движение к Царству Божиему предполагает активное противостояние злу, превращению мира в ад. Зло не может быть уничтожено, а только «преображено и просветлено», «вытеснено силою добра», отсюда - христианизацию мира через «вливание сил любви и благодати». Новизна статьи заключается в том, что предлагается системный анализ основных положений идеи истории как движения к своему концу – Царству Божиему, как общей идеи для русской религиозной философии истории.

DOI: 10.7256/2306-0174.2013.5.504

Аннотация: С позиции экзистенциального реализма осмысливаются содержание и методология литературно-философских зарисовок пореволюционной России, принадлежащих перу В. Беньямина и Л.-Ф. Селина. Европейские интеллектуалы, негативно настроенные по отношению к буржуазному общественному строю, весьма критичны и в восприятии советской действительности. В соотнесении с приведёнными историческими свидетельствами выверяется авторское понимание событий прошлого и настоящего, акцентируется приоритет экзистенциального над социальным в сущности человека. Завершает текст философско-литературный отклик на книгу метафизической прозы Юр. Михайлова «Реквием», в которой сквозь призму жизни и творчества М.А. Булгакова участливо продумывается судьба России.

DOI: 10.7256/2306-0174.2013.3.469

Аннотация: В статье рассматриваются ключевые идеи историософских воззрений А.И. Герцена – о «растрёпанной импровизации истории», о вариативности исторического процесса, о роли в нем случайности и целенаправленной деятельности человека. Автором статьи эти идеи интерпретируются в их созвучности современному социально-философскому знанию.

DOI: 10.7256/2306-0174.2013.7.404

Аннотация: Автор обращает внимание на то, что перманентный интерес к изучению будущего существенно активизировался в связи с принятием и разработкой, начиная с 1992 г., на форумах ООН стратегии устойчивого развития, которая обращена в сторону грядущего. В статье рассматриваются понятия темпомира (в различных интерпретациях) и темпоральной целостности как системно-синергетической взаимосвязи прошлого, настоящего и будущего. Исследуются процессы футуризации и ретроспекции и их ускоренные формы на примерах биологической и космологической эволюции. Предлагается процесс ускоренного течения времени в будущее на инфляционной стадии Большого взрыва считать процессом инфляционной футуризации. «Темпоральную инфляцию» можно мыслить как чрезвычайно ускоренное, невообразимо быстрое опережение будущим как других темпомиров, так и, возможно, пространственного расширения. Инфляционная стадия Большого взрыва в ускоренном темпе как бы «моделировала» и в какой-то степени «предвосхитила» то, что стало совершаться в будущей Вселенной в гораздо более медленном темпе в ходе глобальной (универсальной) эволюции. Это соответствие можно трактовать как наличие опережающего отражения в развитии самого мироздания, где процессы футуризации оказываются кардинальным способом как сохранения уже существующих форм материальных систем, так и их эволюционного продолжения.

DOI: 10.7256/2306-0174.2013.6.624

Аннотация: В статье исследуется религиозный подход к проблеме смысла бытия мира и земной жизни человека, утверждающий духовное основы вселенной, уникальность, абсолютную ценность жизни, её божественный источник и высшее предназначение человека. Смысл человеческой жизни во многом связывается с ответом на вопрос о происхождении мира, с проблемой первоначала, с осмыслением основных принципов мироздания, иерархии видимого мира. Мировоззренческой основой осмысления мироздания для русских философов был креационизм, противостоящий эволюционизму, другими словами, трансцендентый, а не имманентный принцип (подход) осмысления мироздания. Тот или иной сценарий происхождения мира и человека содержит (или не содержит) цель, смысл мира и земной жизни человека. Столкнувшись с открывшейся возможностью конечности человеческой цивилизации, «постклассическая» философия ХХ века характеризуется поворотом к «новой онтологии», к понятию жизни как духовного явления, к «жизненному миру». В этом же контексте рассматривается отечественная философская мысль первой половины ХХ в., которая, на основе принципов антропокосмизма и христоцентризма показывает единство бытия мира и смысла жизни человека, «натурфилософии» и философской антропологии, единство философии и науки.