Статья 'Технизация тела человека как практика снятия биологических ограничений' - журнал 'Человек и культура' - NotaBene.ru
по
Меню журнала
> Архив номеров > Рубрики > О журнале > Авторы > О журнале > Требования к статьям > Редакционный совет > Редакция > Порядок рецензирования статей > Политика издания > Ретракция статей > Этические принципы > Политика открытого доступа > Оплата за публикации в открытом доступе > Online First Pre-Publication > Политика авторских прав и лицензий > Политика цифрового хранения публикации > Политика идентификации статей > Политика проверки на плагиат
Журналы индексируются
Реквизиты журнала

ГЛАВНАЯ > Вернуться к содержанию
Человек и культура
Правильная ссылка на статью:

Технизация тела человека как практика снятия биологических ограничений

Крушиновская Екатерина Георгиевна

аспирант, кафедра культурологии, философии культуры и эстетики, Санкт-Петербургский Государственный Университет

199034, Россия, Санкт-Петербург, г. Санкт-Петербург, ул. Менделеевская Линия, 5

Krushinovskaya Ekaterina Georgievna

Postgraduate student, the department of Culturology, Philosophy of Culture and Aesthetics, Saint Petersburg State University

199034, Russia, Sankt-Peterburg, g. Saint Petersburg, ul. Mendeleevskaya Liniya, 5

catachresis@yandex.ru
Другие публикации этого автора
 

 

DOI:

10.25136/2409-8744.2020.4.32693

Дата направления статьи в редакцию:

21-04-2020


Дата публикации:

12-08-2020


Аннотация: Статья посвящена осмыслению идеи технизации тела, практических результатов и следствий её воплощения. Исследуется процесс возникновения индивидуальной размерности тела, его актуальное восприятие, а также цели и смыслы повышенного технонаучного внимания к нему. Идея радикального преобразования человека сегодня обретает статус практически осуществимой, и целью этого преобразования становится устранение природной первоосновы и, следовательно, предопределённости человека через последовательную технизацию тела — привлечение высоких технологий к формированию его поверхности и внутренней структуры. Человек сущностно противопоставлен природному миру, его первоначальная биологическая «недостаточность» задаёт способность к трансцендированию данности, которая лежит в основе становления и развития культуры. Это обстоятельство в определённом смысле является причиной инструментального отношения к телу, имеющему биологическое происхождение. В процессе развития культуры тело получает статус персональной собственности, что предполагает освобождение от его внечеловеческой детерминации. В современности указанные тенденции, подкреплённые технонаучным прогрессом и трансгуманистскими чаяниями, приводят к тому, что тело как «сома», как локальная автопоэтичная биосистема аннулируется. Устранение природной заданности тела человек трактует как полную «самособственность», однако отмена природной предопределённости с необходимостью означает возникновение предопределённости технической.


Ключевые слова:

постчеловек, трансгуманизм, самособственность, киборг, технонаука, интимные технологии, улучшение человека, морфологическая свобода, тело, природа и культура

Abstract:   This article is dedicated to comprehension of the idea of technification of body, as well as practical results and consequences of its implementation. The author examines the emergence of individual dimensionality of body, its relevant perception, as well as goals and meanings of the heightened technoscientific attention toward it. The idea of radical transformation of a human, is acquiring the status of feasible, and the purpose of such transformation consists in elimination of natural principles, and thus, predetermination of a human through gradual technification of body — imposition of high technologies for modification of its external and internal structure. A human is essentially opposed to the natural world, his initial biological “insufficiency” assigns the ability to transcend the givenness, which underlies the establishment and evolution of culture. Such circumstance in a certain way is the cause of instrumental attitude to the body, which is of biological origin. In the process of cultural development, body acquires the status of personal property, which means liberation from its nonhuman determination. In the modern context, the aforementioned trends supported by technological progress and transhumanist expectations, result in the fact that body as a "soma", as a local autopoietic biosystem is being abated. The elimination of the purpose of human body set by nature is interpreted as “self-sovereignty"; however, the abolition of natural determinism implies the emergence of technological determinism.  


Keywords:

posthuman, transhumanism, self-ownership, cyborg, technoscience, intimate technology, human enhancement, morphological freedom, body, nature–culture divide

Идея «вторичности» тела по отношению к другим, как будто бы подлинно человеческим аспектам существования — будь то бессмертная душа или рациональный разум, — одна из констант западноевропейской истории. Однако в современности, переоткрываясь в соответствии с новыми мировоззренческими диспозициями, этот неравновесный дуализм получает качественно иной смысл и наполнение. Устремлённая к постантропологической стадии культура достигла точки, в которой биологическая предопределённость человека, ассоциированная с телом, понимается как досадный атавизм. Новая повестка переориентирует технонаучное развитие на изыскание способов радикального преобразования тела, вплоть до полной его ликвидации. Первые шаги на этом пути уже сделаны, о чём свидетельствует появление бионических протезов или, например, технологий дополненной реальности. В связи с этим актуальным представляется исследование процесса технизации тела как практики снятия его биологических ограничений.

Опираясь на опыт философско-антропологического осмысления человека, можно заключить: появление техники есть результат его невозможности пребывать в слиянии с наличной данностью. Согласно идее Х. Плеснера, живые существа отличает особое свойство — «позициональность». Животные обладают «центричной позициональностью»: имеют тело и центр внутренней жизни, который это тело координирует; однако от животного «скрыто его собственное бытие». Позициональность человека «эксцентрична»: если животное «растворяется в здесь-и-теперь», то человек «не только живет и переживает, но он переживает своё переживание» [10, с. 254]. Жизнь человека распадается на «природу и дух, связанность и свободу, бытие и долженствование». Этот конфликт составляет средоточие его экзистенции: «человек должен действовать, чтобы быть», он «ищет превышения, вечного процесса» [10, с. 276]. «Эксцентричная позициональность» формирует стремление к самотрансцендированию как сущностную характеристику человека, то есть содержит в себе предпосылку для развёртывания и усложнения культуры.

Поскольку человек не «соматический автомат» [9] — не живёт в соответствии с инстинктивной программой, порождаемой телом-сомой, — он оказывается противопоставлен единству и непротиворечивости природного мира. Иначе говоря, он существо естественно-искусственное. Человеческое «естественное» совпадает с телом как органической данностью, но человек не сводим к телу и не укоренён в нём, обнаруживает себя исключительно в «искусственном» — надприродном, то есть культурном бытии. Человек одновременно «есть тело» и есть «существо, не идентичное своему телу, а, напротив, имеющее это тело в своём распоряжении» [3, с. 86]. Это обстоятельство предопределяет восприятие тела как инструмента осуществления человечности, но в определённом смысле не как самого человека.

Тело далеко не всегда было «личным», на протяжении большей части истории оно принадлежало некоторому большему по отношению к человеку порядку. Представления о теле развивались сообразно становлению автономии и субъектности: первоначальная универсивная размерность превратилась сначала в социальную, а затем в индивидуальную. Античное единство человека с космическим порядком в Средние века сменяется абсолютной идентификацией с конкретными социальными общностями, будь то род, цех, сословие или всё человечество; и, наконец, уже в Новое время человек оказывается «сам собой» — обнаруживает самотождественность. «Личное» тело, таким образом, — явление достаточно современное, а именно продукт эпохи Нового времени [12].

Автономия и субъектность человека и, как следствие, интериоризация власти над телом связаны с ренессансным антропоцентризмом, Реформациями, появлением капитализма и либеральной демократии [15]. В рамках сложившейся в результате этих трансформаций эпохи Просвещения зародилось понятие личности — человека как существа, наделённого рациональным разумом, свободой, стремлением к самосовершенствованию и неотчуждаемыми естественными правами. В числе последних ключевым является право собственности, и тело в его новом личностном смысле — собственность первичная и фундаментальная, предоставленная по праву рождения [11].

Новое личное тело прежде всего пассивно и в этом смысле подчинено активности личности. Оно предстаёт в качестве опредмеченного фрагмента реальности, превращено в объект для субъекта — личности «владельца». Центральное дискурсивное понятие современности — «самособственность» (self-ownership). В общем смысле оно означает фундаментальную убеждённость в том, что «каждый человек является собственником своего тела, имеет естественное право на неприкосновенность, и лишь он один контролирует и распоряжается этой своей собственностью, поступая с ней так, как считает нужным» [19]. Новое отношение к телу зафиксировано в появлении соматических прав — кластера юридических гарантий «самособственности» [7]. М. Мор эти тенденции обозначает термином «морфологическая свобода» — возможность изменять тело по собственному желанию и одновременно и огромный спектр способов его «настройки» [22].

В тот момент, когда тело становится личным, с очевидностью обнаруживается проблема: абсолютизировать «владение, распоряжение и пользование» им невозможно. Природное происхождение тела предопределяет наличие некоторых нерегулируемых аспектов: пространственной и временной конечности, физиологических потребностей, подверженности болезням и деформациям. Биологическая детерминированность тела противоречит требованию неукоснительной самособственности, в связи с чем идеей современности становится замещение «данного» природой тела телом, «сделанным» самим человеком.

Борьба с ограничениями тела ожидаемо разворачивается на технонаучной платформе. Важно здесь то, что техника принципиально телесна по своему происхождению. Тело человека — «первый и наиболее естественный технический объект» [8, с. 311]. И в этом смысле любые «вторичные» техники и культура в целом возникают прежде всего при помощи тела и для тела. Человек опирается на технику как на добавочный способ материализации, её сущность заключается в способности сообщать телу свою функциональность и тем самым восполнять его биологическую «недостаточность» [4].

По мысли П. А. Флоренского, несовершенство организма обуславливает стремление человека наращивать область своего присутствия. Этой цели и служит создание техники: «орудия расширяют область нашей деятельности тем, что они продолжают наше тело» [16, с. 149]. Аналогичным образом у З. Фрейда «слабое животное» — человек — вне рамок культуры выжить не способен, однако внутри культуры, используя «протезы» — вспомогательные научно-технические органы — он становится почти богом, «разновидностью бога на протезах». Важно здесь то, что «протезы» с человеком не срослись и их ношение не только компенсирует, но и делает видимой изначальную человеческую неуместность в мире [17, с. 312]. Это обстоятельство запускает бесконечный научно-технический прогресс, единственная цель которого эту неуместность искоренить.

Преодоление природной неудобности тела в некотором смысле изначальная сущность техники, однако если раньше она была направлена на переработку окружения человека в соответствии со стремлением к комфорту и эффективности, то сейчас возвращается к самому органическому телу, чтобы денатурализовать уже его.

В этом смысле трансгуманизм — мировоззренческая основа современной идеи переизобретения человека — закономерное следствие развития цивилизации. В сущности, основная миссия трансгуманизма как раз и состоит в дебиологизации тела [6]. Трансгуманисты декларируют, что враг человеческой расы «внутри неё самой» и это «законы природы, заставляющие каждого стареть, болеть и умирать» [14].

Для борьбы с врагом предлагается кардинальное усовершенствование тела при помощи новых технологий. Сам способ не принципиален: это может быть генетическая модификация, микро- или макроуровневое внедрение технических устройств, фармакологическое вмешательство или же «загрузка сознания». Основанием конструирования являются нано-, био-, инфо-, когно-, социотехнологии (феномен их слияния получил название НБИКС-конвергенция). Результатом же могут быть самые разные телесные проекты, по сути, объединённые только стремлением к уменьшению естественности человека, его трансформации таким образом, что природная предзаданность как качество тела исчезнет. Уровень развития технологий пока не позволяет достичь постчеловеческих целей, однако вполне достаточен для того, чтобы наблюдать первые практические результаты.

Человек и техничен, и соматичен изначально, но современность декларирует невозможность вычленить само тело из технической среды. Измерения настолько переплетены и внедрены друг в друга, что оппозиция тело — не тело теряет смысл. Рине ван Эст (Rinie van Est) называет это интимно-технологической революцией [21]. Интимизация в данном случае — процесс максимального сближения техники и тела человека. Технологии подстраиваются под тело, подражают телу, проникают в тело и, наконец, становятся телом.

Можно выделить две обширные категории интимных технологий: формирующие поверхность тела (экзогенные) и формирующие тело изнутри (эндогенные). Технологии, формирующие поверхность тела, привлечены к участию в его объёмности: расширяют тело пространственно, но вместе с тем прошивают это пространство, делая его менее телесным, менее присутственным. Тело делегируется технологиям, которые тотально опосредуют повседневный опыт контакта с реальностью. Собственно тело дополняет технологический экзоскелет.

Биометрическая аутентификация, системы распознавания лиц или электронный текстиль смыкают поверхность тела с техносферой. Человеко-машинные интерфейсы развиваются по пути интуитивизации и натурализации: ещё в прошлом столетии перфокарты сменили клавиатура и мышь, а современные компьютеры распознают речь, прикосновения пальцев, движения глаз и даже электрическую активность мозга (технологии BCI7) [1].

Человек домысливается из техники, сцеплен с ней и в определённом смысле является ею — сообщает вещам себя. Технологии фрагментируют тело, делят его на сферы влияния: оптические пульсометры и приборы контроля сна заняты отслеживанием состояния здоровья, сфера GPS-навигаторов — положение тела в пространстве, мессенджеры налаживают коммуникацию, социальные сети формируют публичный образ. Подобное расчленение тела — этап, предваряющий его трансгуманистскую пересборку, которая напоминает интеграцию множества технологических функций в один вещественный носитель, чаще всего смартфон или персональный компьютер.

Эндогенные технологии, или технологии, формирующие тело изнутри, переструктурируют и переопределяют его на всех уровнях организации. Это весь спектр направленного улучшения (human enhancement) или восполнения органических свойств тела, то есть всё, что внедряется в человека, а не внедряет человека вовне.

В контур тела-сомы инкорпорируются сложные технические объекты: от стоматологических имплантатов до кардиостимуляторов, что создают ситуацию неразличимости органики и механики.

Другие технологии не столь явно вещественны и деформируют естественность тела иначе. Основой для радикального пересмотра антропологической нормы нередко выступает генная инженерия. Если в ближайшем будущем редактирование генотипа, вероятно, станет инструментом устранения серьёзных наследственных патологий, то в отдалённой перспективе оно может превратиться в подспорье для генетического дизайна будущих людей, позволяющего настроить набор первоначальных данных и отрегулировать их выраженность. В такой перспективе ребёнок будущего — «достаточно произвольно конструируемое и даже реконструируемое существо, порождаемое не столько природой, сколько осуществлением человеческого замысла» [20, с. 26].

Химеризация — смешение биологических субстратов, полученных из особей разных таксонов — предполагает усовершенствование человека за счёт живого материала, наделяющего иные виды специфическими свойствами. Считается, например, что включение отдельных генов животных с «пренебрежимым старением» в человеческий генотип позволит добиться значительного увеличения продолжительности жизни или даже «отключения» смерти. Другой потенциальный биотехнологический способ продления жизни — терапевтическое клонирование. Его смысл заключается в выращивании из живой субстанции человеческой природы ничем не ограниченного количества «запасных частей» для человека [4].

Компьютерная техника постепенно интегрируется в тело. Идея состоит в дополнении человеческого сознания искусственными компьютерно-информационными возможностями, встроенными в сам организм. Важное достижение в этом направлении — технологии BCI (brain — computer interface), система коммуникации пользователя с компьютером, который использует для идентификации его намерений характеристики электрической активности мозга. Предсказывается возникновение нейронета — Web 4.0, основанного на принципах нейрокоммуникации (brain — brain interface) между людьми.

Обновлённая роль техники в конструировании человеческого тела неоспорима, однако она не отстранена и от своих первоначальных функций — продолжает переформатировать окружающее тело пространство. Первоначально естественная среда обитания человека сегодня уже не просто искусственная, а высокотехнологичная. Повседневность пронизана нерасчленимыми техносоциальными общностями (наиболее глобальной из которых является интернет); их количество и разнообразие с очевидностью будет увеличиваться и дальше. Появляются также исключительно технологические коллективы, развитие которых в обозримом будущем станет причиной четвёртой промышленной революции (Industry 4.0) — повсеместного внедрения киберфизических систем.

Интернет вещей становится всё более обширным, создаёт «умный» ареал существования, поддерживающий человеческую жизнь без навязчивого человеческого участия. Речь идёт, например, о технологии «умный дом» или «коммуницирующих объектах» (товар с помощью smart label выдает потребителю информацию о себе) [1].

Техническое последовательно замещает природное, но также в определённом смысле ориентируется на природность как на итог своего развития. К примеру, предполагается, что нанотехнологии, работая с веществом на атомарном уровне, позволят воспроизводить окружающий мир таким же «естественным» и «непротиворечивым» способом. Современные технологии приобретают черты сложноорганизованных биологических систем. Технические устройства рождаются, по-своему живут, образуют техноценозы, адаптируются и эволюционируют: обладают всё большими степенями свободы, всё более широким сенсорным диапазоном, всё более сильными когнитивными характеристиками. Технонаука одержима идеями создания сильного искусственного интеллекта, который станет венцом техники, как некогда человек стал «венцом» природы.

Техника обеспечивает власть над обстоятельствами, даёт возможность противопоставить случайности контроль — имеет в качестве цели «осознанное формирование будущего» [2]. Изученная и контролируемая природа суть культура, и в этом смысле «цивилизационный прогресс» состоит в убавлении неизвестности (естественности) в пользу определённости (искусственности). Однако усложнение технологий экспоненциально ускоряется и рано или поздно достигнет состояния «технологической сингулярности». В этой ситуации дальнейшее развитие технонауки окажется невозможно предвидеть и понять человеческими силами. Возникнет новая, уже искусственная неизвестность. Техника в некотором смысле окончательно уподобится природе, какой она представала перед человеком древности.

Итак, «в момент, когда животное трансцендировало природу… оно стало (с биологической точки зрения) самым беспомощным из всех животных — родился человек» [18, c. 444]. Дальнейшая его судьба сопряжена с поэтапным убавлением этой «беспомощности» за счёт создания всё более совершенных компенсаторных средств. Иначе говоря, врождённое качество человеческого бытия — техничность. «Перепроизводство» неудобной для человека природы со временем приобрело интроверсивный характер: современные технологии денатурализуют уже само тело. Декларируя себя как собственный же творец, человек совершает акт как будто бы окончательной сепарации от природы.

Однако именно биологическая «недостаточность» предопределяет способность к самотрансцендированию — преодолению наличных условий, форм и границ существования. Эта способность — конститутивная для человека черта, он всегда «вне самого себя», в движении к трансцендентной цели [13]. Аннулировать предзаданность означает аннулировать процессуальность, стать чем-то непревосходимо окончательным. И эта идея вряд ли достижима, потому что человек не может быть не обусловлен извне. Для того чтобы исполнять человечность как акт постоянного самотрансцендирования, обусловленность с необходимостью требуется, так как именно наличие «нерушимого» основания задаёт предельность как вектор развития.

Ликвидируя природную данность тела, человек не получает его в безраздельную собственность, он перепоручает тело технике и тем самым оказывается по-новому предзадан. И, вероятно, следует учитывать, что технологическая предзаданность может привести к самым разным, в том числе катастрофичными, последствиям, на фоне которых индивидуальное старение или смерть могут показаться не такими уж серьёзными проблемами.

Библиография
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
References
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Замечания:
Текст начинает вызывать некое «скрытое беспокойство» буквально с первых строк.
Начнем с заглавия, «Технизации тела человека как способа обретения бессмертия».
Разумеется, «технизация тела», ее возможности, перспективы и следствия — проблема, по меньшей мере полвека вызывающая самый пристальный интерес ученых-биологов, как и тех, кто занят конструированием механизмов-протезов, но также футурологов, фантастов и иже с ними.
Мелкая деталь: поскольку и на эту сферу распространяется своеобразное разделение труда, философы наиболее пристальное внимание обычно уделяли последствиям подобной «технизации», в попытках осмыслить «бессмертие», общественные сдвиги, связанные с возможностью его достижения, и пр. "рубежи жизни и смерти".
Заглавие статьи (направленной в журнал философский) изначально демонстрирует иные приоритеты, акцентируя внимание на способе достижения такой цели.
Оправдан ли подобный акцент?
Что ж, посмотрим.
Во всяком случае, сам автор в очерчивании предмета как-будто не стремится к «излишней детализации»; акцентируя внимание на «теоретическом анализе целей и смыслов», он тут же обращается к «практическим результатам», сиречь, «исследованию технизации тела».
Итак, «теоретический анализ»: в этом пункте утверждается, во-первых, что «стремление к бессмертию заложено самой структурой человеческого бытия»; весьма и весьма расплывчатая формулировка, возникающая буквально из ничего.
Никакие классики по такому поводу не побеспокоены, автор совершенно удовлетворен собственными на сей счет возможностями.
Однако «стремление к бессмертию» требуется прежде отличить от простого инстинкта само-сохранения, в равной степени свойственного человеку и всякому животному; подобно последнему, (нормальному) человеку присущ «страх смерти» и стремление избегать прямых (и косвенных) угроз существованию.
Отличить это (инстинктивное) стремление от того, что «заложено самой структурой (видимо, в самой структуре) бытия» — отдельная и действительно философская задача.
Вместо этого автор сразу же переключается на «тело» (во-вторых), утверждая, что оно представляет «условие, форму и границу человека», далее говоря о «воплощенности в теле», определяющей человеческое существование.
И последние сентенции выдаются за «истину в последней инстанции».
Между тем, «воплощение человека в его теле» — плод определенного мировоззрения, кое неплохо было бы упомянуть. Точнее, это набор достаточно различных взглядов; объединяет их предпосылка, отделяющая «человека» от его «тела» (иными словами, идеалистическая платформа); предполагается, что существует нечто (двойник, ка, душа, дух и пр.), возможное вне тела (до-тела), его «населяющее» и пр. (обращает на себя внимание полное отсутствие ссылок в этом разделе; особенно удивительно это в связи с неизменным интересом, проявляемым к теме в последние два-три десятилетия в том числе философами).
Далее следует достаточно объемный обзор, ставящий задачей доказательство близости «техники» (в широком смысле) с человеческой «органикой»; обзор относительно неплох, хотя временами создается впечатление того, что автор ломится в открытые двери. В целом изложению несколько не хватает логического завершения.
В частности, раздел заключают размышления Хабермаса, причем в той их части, в которой он ссылается на представления Гелена; сначала, де, происходит усиления и замещение (функций) двигательного аппарата, затем — производства энергии (непонятно), далее — аппарата чувств и, наконец, органов управления, «в процессе чего человеческое тело постепенно освобождалось от своих функций, передавая их технике» [16, с. 59–60].
Заключение отчасти сомнительное; много раз и самые различные исследователь говорили о том, что человек многократно усиливает свои возможности, используя орудия и отчасти эти органы (в рамках неких конкретных операций) орудиями замещая и дополняя; но вот «освобождение от своих функций» (человеческого тела) явно нуждается в пояснениях (в процессе этого достаточно объемного отвлечения неплохо было бы изредка устанавливать связь обсуждаемого с заявленной темой).
Никакого развернутого продолжения этот экскурс так и не обретает.
Покончив с ним, автор просто возвращается к прерванной теме, продолжая утверждать, что в своем индивидуальном бытии человек, обретая столь масштабные перспективы расширения возможностей, с еще большей силой ощущает собственную конечность. Звучит знакомый рефрен: «Предел... расширения — тело как биологический факт и смерть как его не менее биологический атрибут. Целью культуры на современном этапе с очевидностью становится обретение человеком бессмертия».
В такой связи бессмертие провозглашается все более очевидным и все более всеобщим; как не относится к подобным сентенциям, следует заметить:
а) ссылки на единственный источник, подкрепляющий этот тезис, «маловато будет» (а именно: Нестеров А.Ю. Эволюционный трансгуманизм: идеологические и антропологические аспекты // Глобальное будущее 2045: антропологический кризис, конвергентные технологии, трансгуманистические проекты / Под. ред. Д.И. Дубровского. М.: «Канон+». С. 237–245. );
б) как бы то ни было, в тексте начисто отсутствует то, что можно было бы назвать собственно философским анализом проблемы.
Поскольку исходные основания продвижения достаточно шатки, само оно также предстает несколько неопределенным и неустойчивым:
«Технизация — акт деконструкции и реконструкции первоначального тела (?), разрастания человека в пространстве и времени (?). Сначала тело обращается в материю (?), а затем подвергается обработке (?), в процессе которой, как и всё природное, может приобретать любые мыслимые формы (?). »
Здесь автор, по всей видимости, занимается своего рода фокусничаньем.
Разумеется, если (метафора) принять за «тело человека» всю совокупность современных промышленных процессов и механизмов, такое тело «разрастается в пространстве и во времени» (при всем том непонятно, что означает его первичное обращение в материю).
Но, спрашивается, что с того?
Изначально не установив связь между индивидуальным существованием человека с его конечностью и (теоретически-бесконечным) существованием человеческой культуры, автор свободно гуляет в созданном вследствие пространстве неопределенности, открывающем простор бесконечных спекуляций.
Завершается работа, как и следовало ожидать, градусом достаточной неопределенности:
«Достижение пост-человеческого бессмертного состояния предполагает ситуацию одновременного отсутствия и присутствия жизни в её биологическом смысле, то есть разъятие границ «естественного» и «искусственного».»
Следует заметить, что сама возможность «одновременного отсутствия и присутствия жизни» выступает сугубо спекулятивным следствием «стирание грани жизни и смерти», имплицитно допускаемым в проекции органики на инструментальную сферу, или изначальным неразличением «жизни и смерти».
Когда и поскольку «живое существо» приравнено к «само-поддерживаемой системе», удовлетворяющей ряду требований (системности, само-воспроизведения и пр.), оно тем самым «ни живо, ни мертво»; относительно него возможны фантазии (не раз проигранные фантастическим фильмами), в которых выкопанный из слоя почвы фрагмент «тела» (киборга), будучи подсоединен к «батарее» и пр., внезапно «оживает», и т. д.
Но именно подобное «стирание граней» указывает на основную слабость проделанной работы: вместо (подразумеваемого) философского углубления в проблему (различия) жизни и смерти автор вовлекается в поток феноменологии, изначально играющей на нейтральной полосе отчуждения органов от органики и целого от системы — и эту игру (не слишком удачную, но в общем удовлетворительную) неплохо было бы еще раз отредактировать, сократив в объеме.

Заключение: работа в целом отвечает требованиям, предъявляемым к научному изложению, но как в стилистическом, так и в структурно-логическом отношении требует доводки, и рекомендована к публикации по ее завершению.

Результаты процедуры повторного рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Проблема телесности, внимание к которой проявил автор представленной статьи, довольно известна в различных сферах социально-гуманитарного знания. По крайней мере в философско-культурологическом плане данная тема рассматривается довольно давно и широко. Автор статьи обращается к ней прежде всего потому, что наука продолжает идти по пути изыскания способов радикального преобразования тела. Именно технизация тела (я бы все же остановился на несколько ином понятии – телесности) становится предметом изучения в статье.
Предлагаемый подход, который является адекватным для всестороннего исследования проблемы, в большей степени связан с философской антропологией. Как известно, в русле данного направления ключевым ресурсом является т.н. «антропологический» поворот, который определяет в центр изысканий человека по отношению к обществу, государству, культуре, миру. Автор также уловил это направление и в первой части работы предпринял анализ известных философско-антропологических трактовок, в рамках которых этот аспект также актуализирован. На чем конкретно автор работы сосредоточил свое внимание? Во-первых, автор обратился к идее противопоставленности человека единству и непротиворечивости природного мира. Эта идея является своего рода центром философской анропологии. Во-вторых, автором проанализированы исторические подходы к трактовкам телесности, а также представления о теле в аспекте субъектности; полагаю, это довольно удачный момент в работе, поскольку таким образом автор «усилил» звучание «антропологического поворота», связав с ним субъектность человека: так становится более понятной задумка автора о «технизации тела». Кроме того, обращение к истокам понимания тела начиная с античности делает обобщения автора более ценными и содержательными. В-третьих, автор касается проблемы «самотождественности» человека, что также можно рассматривать как определяющий фактор в концептуализации вопроса о технизации тела и практике снятия биологических ограничений. В-четвертых, в статье выделен аспект власти над телом, который автор связывает еще со временем ренессансного антропоцентризма. Автор подчеркивает, что власть над телом соотносится с правом собственности, и тело, таким образом, становится «собственностью первичной и фундаментальной». Даже с учетом этих выделенных мной преимуществ представленная статья соответствует «духу науки», потому что содержит все признаки концептуального подхода, позволяющего оценить авторскую концепцию и соответственно увидеть новизну в изложении материала.
Действительно, предпринятый в данном направлении анализ вполне способен дать заметные результаты, например, о том, каким образом технизация тела человека связана с исследуемыми «практиками снятия биологических ограничений». Следует признать, что наиболее важный аспект статьи, который на самом деле вызывает много вопросов. По крайней мере я надеюсь, что автор все же в какой-то части своей работы даст четкую характеристику своему ключевому понятию «технизация тела», а кроме того, мы узнаем наконец, что такое «биологические ограничения» и их «снятие».
Как я понял, природное происхождение тела связано с некоторыми его «недостатками»: пространственной и временной конечностью, преобладанием физиологических потребностей, подверженности болезням и деформациям. Автору в этой связи важно было акцент сделать именно на биологической детерминированности тела. В то же время важное значение, на мой взгляд, имеет власть над телом – социокультурная или даже техническая, «технизация», поставленная во главу угла авторской концепции.
Исходя из содержания рецензируемого материала, я могу сделать вывод о том, что основная авторская мысль сводится к тому, чтобы показать, что для власти над телом или же для борьбы с врагом необходимо стремиться к кардинальному усовершенствованию тела при помощи новых технологий. Видимо, именно та идея должна стать системообразующей в размышлениях автора. Согласимся в этой связи с автором статьи в том, в частности, что «человек и техничен, и соматичен изначально, но современность декларирует невозможность вычленить само тело из технической среды». Очень важно, что автор в процессе анализа технизации тела приводит достаточно убедительные примеры, которые, если можно так сказать, составляют эмпирическую базу исследования, раскрывая суть «трансформций» и «превращений» тела за счет как раз снятия биологических ограничений. Я бы не назвал этот подход «снятия биологических ограничений» приемлемым, поскольку не совсем понятно, почему можно считать, что человек, допустим, не умея летать как птица, тем самым имеет некое биологическое или физическое ограничение. Здесь мысль автора мне не совсем ясна, но в то же время я понимаю, что автор хочет показать технизацию именно как усовершенствование различных данных человеку природой качеств и свойств.
Я соглашусь с автором статьи в том, что экзогенные и эндогенные технологии сегодня вероятнее всего составляют арсенал формирования поверхности тела, его объёмности, «технологичности» и т.д. «Тело, - как отмечает автор, - делегируется технологиям, которые тотально опосредуют повседневный опыт контакта с реальностью. Собственно тело дополняет технологический экзоскелет».
Мне кажется, что данный тезис можно определить не только в качестве основного методологического вектора размышлений автора и основания его авторской концепции, но и как системный принцип, позволяющий увидеть в человеке не его целостность, но в то же время определенную центрированность, не перестающую считать человека частью природы несмотря даже на несовершенство его тела.
На мой взгляд, автору удалось на основе полученных результатов сделать правильный вывод о том, что техника обеспечивает власть над обстоятельствами, даёт возможность противопоставить случайности контроль — имеет в качестве цели «осознанное формирование будущего». Изученная и контролируемая природа суть культура, и в этом смысле «цивилизационный прогресс» состоит в убавлении неизвестности (естественности) в пользу определённости (искусственности).
Оценивая результаты материала, я бы согласился с автором в том, что значение интерпретации заключается в том, что техника в некотором смысле окончательно уподобится природе, какой она представала перед человеком древности.
В итоге я могу отметить следующее: статья может рассматриваться как состоявшийся материал, в целом отвечающий требованиям, предъявляемым к научным материалам в части структуры и содержания, а также теоретико-методологической проработки проблемы.
Отмечу преимущества статьи:
1) Статья содержит авторский взгляд на обозначенную проблему, основанный на апробированной в науке и в философии методологии.
2) Автор раскрыл тему, установив в своем исследовании механизм снятия биологических ограничений тела человека.
3) Выводы согласуются с содержанием статьи, было установлено, что именно биологические ограничения предопределяют способность к самотрансцендированию или преодолению наличных условий, форм и границ существования человека.
4) Список литературы насчитывает 22 источника, одержит несколько авторитетных работ в области изучения тела и телесности, а также трактаты и исследования классиков философии и философской антропологии и психологии.
В связи с указанным выше полагаю, что рецензируемая статья является состоявшимся научным трудом, а потому я рекомендую ее к опубликованию в научном издании.

Ссылка на эту статью

Просто выделите и скопируйте ссылку на эту статью в буфер обмена. Вы можете также попробовать найти похожие статьи


Другие сайты издательства:
Официальный сайт издательства NotaBene / Aurora Group s.r.o.